Теперь и поговорить можно и договориться. Пока в вертолет не спрячутся.
- Мы ведь с миротворческой миссией, - тут же робко и неубедительно соврал Комитетчик по правам. - Разобраться, в чем-то помочь. Посоветовать.
- Разбирайтесь, - сказал я. - Но не более суток. Лялечка, устрой господ миссионеров в гостиницу, позвони Волгину. А вы побывайте в Горотделе, в новой администрации, почитайте наши газеты. С жителями поговорите. Ну а уж потом делайте выводы. А то сразу - арестовать! Это кого? Начальника Штаба по борьбе с преступностью? Да вы, ребята, с ума сдвинулись.
Не обиделись - на того, кто сильнее, обижаться опасно. Пошли на выход, цепочкой, друг друга в спины подталкивая.
- А вас, коллега, - сказал я генералу Светлову, - я попрошу остаться.
Интересно: сейчас отмазываться начнет или на коллегии министерства?
- Нам есть о чем поговорить, верно? Лялечка, подбирай бутылки, накрывай столик.
- Ну вот, мой генерал, - сказал я, поднимая очередную рюмку. Когда-то я пивал вашу водочку, теперь вы мою пиваете. - Дружески чокнулись.
- Ты, Лешка, спятил. Как выкручиваться будешь? Я министру, конечно, объективно доложу, позитивные моменты выделю. Но от расплаты тебе не уйти. На всю страну волну поднял.
- Я не боюсь, мой генерал. Я этого и добивался. Сколько же можно терпеть? Да и что они мне сделают?
- Бросят на город спецназ и...
- Не так это просто, я думаю. Как на такое людей послать? Как им объяснить - кого и за что они воевать будут?
- Недооцениваешь ты наших политиков. Что-нибудь придумают.
- А потом - у меня под боком союзники, целый полк мотопехоты.
- Кстати, чем ты его взял? Полковника этого?
- Хитростью. Обаянием. Умением соотносить обещания с их исполнением.
Светлов улыбнулся.
- Короче, полковник, генерал ответа ждет.
- Сперва я десант в часть бросил. Фронтовиков-ветеранов. Ну они там беседы провели с молодежью. Рассказали, как решались на фронте вопросы дедовщины. Как старшие и опытные опекали салажат, учили их боевой науке как одной кружкой воды вымыться, как на снегу шинельку расстелить и ею же укрыться, как при артналете уцелеть. Куском хлеба делились, лучшее место в окопе указывали, на себе из боя раненых выносили- в общем, все в истинном солдатском духе. Результат, конечно, не очень и не сразу - хорошее долго прививается. Зато- навсегда...
- Ты к теме поближе, - напомнил генерал.
- После этого я второй десант бросил. Из резерва главного командования - своих боевых хлопцев. Полковник выстроил на плацу всю часть, вызвали в центр внимания самых злостных и злобных дедов и перед строем так их отметелили с назиданием, что дедовщины той как и не было. А после я, конечно, еще и речь сказал...
- Это ты любишь, знаю.
- Ну а главный довод такой: повадился у него один офицерик боевикам оружие торговать. Я его выявил, поучил малость и подучил, в порядке искупления вины, подсунуть бандитам приманку. Ну бандюки, значит, соблазнились - решили силой оружие забрать, оно и выгоднее. Там место удобное - склады у самого забора, забор тот - сапогом свалить можно, а за ним овражек. Я все это полковнику обрисовал, дату назначил. Хорошо их встретили, ты слышал, в овражке зажали - кого не уложили, того взяли. Ну и мне навар - последние силы у ближнего врага изъял, без затрат.
- Плохо ты кончишь, Сергеев, - грустно сказал Светлов.- На два фронта нельзя воевать. У тебя тыла нет.
- Вот мой тыл, - я кивнул за окно. - Ты не представляешь, как изменились люди. Как отозвались.
- Романтики, - еще грустнее начал генерал, тыча меня в грудь пальцем, - они, знаешь, Леша... Боюсь за тебя. Какая нужна помощь?
- Ты, мой генерал, понял, зачем я кашу заварил? Вот и постарайся, вернувшись в Москву, обеспечить широкое прохождение информации о наших подвигах, по всей стране. Я, конечно, сам кое-что в этом плане делаю, но возможности у меня ограниченные.
- Романтизм - заразная болезнь, - улыбнулся генерал.
- А то! Я только за эту неделю четыре делегации принял (расскажи да расскажи, как криминальную гидру давить), конференцию провел, где щедро поделился своим опытом и, кстати, много полезного и для себя узнал.
- И критика была? - Генерал с удовольствием пожевал копченой колбаски. - Ты вот, говорят, всех умышленных убийц пострелял. Зачем?
- А чтоб их не было, - просто ответил я. - Овидия помнишь?
- Это из Главка...
- Можно сказать и так. Он один раз сказал, правда очень давно, но очень правильно: "Нет справедливей закона, чтобы всегда душегуб сам погибал от меча".
- Это он в горячке, в сильном душевном волнении...
- А я и рецидивистов убежденных на пожизненное определил. И правильно сделал. Этот контингент - постоянная опасность для общества. Ну общество хрен с ним, нынешнее общество не жалко, я о людях забочусь.
- Больше некому.
- Выходит так... Нет, действительно, вышел он на свободу, жди, пока совершит преступление, потом его лови, потом доказывай, потом суди. А чего столько хлопотать? Если у него патология такая, если врожденная склонность - пусть сидит. И жертв преступления нет, и хлопот никаких... Но за это, кстати, не критиковали. В основном за влияние на судебное разбирательство.
- И правильно. Суд должен быть беспристрастен.
- Хрена вот! - Я совсем забыл, что на больное место наступил не хилый прохожий, а дородный генерал. - Суд не может быть беспристрастен. С лица Фемиды надо сбросить повязку - пусть смотрит во все глаза: кто заслуживает защиты, а кто не заслуживает снисхождения. - Понесло Серого. - Я вообще здесь, у себя, смягчающие обстоятельства по многим статьям запретил применять, всякие там ссылки на суровое детство. У меня ведь тоже в малые годы велосипеда не было, а я до сих пор ни одного старика не избил, ни одной девицы не изнасиловал, ни одного мальца не растлил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126