Это главное.
— Хорошо бы, — сказал Рики. — Не хочу, чтобы кто-то совал нос в нашу жизнь.
— Но он как раз будет «совать нос» и выспрашивать, чего мы так боимся. Тогда, может быть, Джеффри перестанет ругать себя за ту вечеринку. Он ведь устроил ее только из-за той актрисы. Из-за молодой Мур.
— Я много думал об этой вечеринке. Пытался вспомнить, как она выглядела.
— Я ее видел, — сказал Сирс. — Она говорила со Стеллой.
— Это все видели. Но куда она делась потом?
— Мы все плохо соображаем. Надо дождаться молодого Вандерли. Пусть посмотрит свежим взглядом.
— Боюсь, что мы пожалеем, — сделал Рики последнюю попытку. — Это нас добьет. Мы будем, как те звери, грызть свой собственный хвост.
— Решено. Не надо мелодрам.
Переубедить его было явно безнадежным делом. Рики решил задать еще один вопрос:
— Когда приходит твоя очередь, ты заранее знаешь, о чем будешь говорить?
— А что?
— А я не знаю. Просто сижу и жду, и это приходит ко мне, как сегодня. С тобой так же?
— Да, но не всегда.
— А с остальными?
— Слушай, не знаю. Тебе пора домой. Стелла, должно быть, заждалась.
Он не мог понять, серьезно ли говорит Сирс. Он поправил свою бабочку — еще одну деталь их ритуала, которую Стелла с трудом выносила.
— Откуда берутся эти истории?
— Из нашей памяти, — ответил Сирс. — Или, если угодно, из подсознания. — Иди. Мне еще мыть бокалы, а я тоже уже хочу спать.
— Можно мне еще раз попросить…
— О чем?
— Не писать племяннику Эдварда, — сердце Рики внезапно забилось сильнее.
— Что это ты так забеспокоился? Попросить можно, но когда мы в следующий раз соберемся, он уже получит мое письмо. Думаю, так будет лучше.
У двери Сирс держал его пальто, пока он влезал в рукава.
— По-моему, Джон плохо выглядит, — сказал Рики.
Сирс распахнул дверь в темноту, освещенную уличным фонарем. Оранжевый свет падал на лужайку, усыпанную опавшими листьями. Силуэты туч проносились по темному небу; пахло зимой.
— Джон умирает, — спокойно сказал Сирс, вторя его мыслям. — Увидимся в конторе. Передавай привет Стелле.
Дверь закрылась за ним — за маленьким человеком, уже начавшим дрожать на холодном ветру.

Сирс Джеймс
Глава 1
Они проводили много времени в офисе, и Рики за две недели до следующей встречи у Джеффри начал спрашивать Сирса, отослал ли тот письмо.
— Конечно, отослал.
— И что ты написал?
— Что договорились. Упомянул про дом и о том, что мы надеемся, что он не будет его продавать, не осмотрев предварительно. Что все вещи Эдварда там, включая его бумаги.
И вот наконец они вошли в комнату Джона Джеффри. Джон и Льюис уже сидели в викторианских креслах, а домоправительница Милли Шиэн подносила им бокалы. Как и жена Рики, Милли не участвовала в заседаниях Клуба Чепухи, но в отличие от Стеллы, то и дело появлялась с сэндвичами или с чашками кофе. Она раздражала Сирса, как летняя муха, настойчиво бьющаяся в стекло. Но в некоторых отношениях Милли была лучше Стеллы Готорн — она была не такой властной, не такой требовательной. И она заботилась о Джоне; Сирс часто спрашивал себя, заботится ли Стелла о Рики.
Теперь Сирс смотрел на своего компаньона, продолжая разговор, успевший ему уже поднадоесть.
— Конечно, я написал ему, что мы не удовлетворены тем, что нам известно о смерти его дяди. Про мисс Галли я ничего не написал.
— И на том спасибо, — проворчал Рики и пошел к остальным. Милли поднялась, но Рики, улыбнувшись, жестом попросил ее сесть. Он был прирожденным джентльменом в обращении с женщинами.
Кресло стояло рядом, но он не сел, пока Милли ему не предложила.
Сирс отвел взгляд от Рики и посмотрел на хорошо знакомую ему комнату. Джон Джеффри превратил всю площадь своего дома в офис — приемные, смотровые, аптека. Две маленькие комнаты внизу были жилищем Милли. Сам доктор жил наверху, где раньше располагались только спальни. Сирс знал этот дом уже шестьдесят лет, в детстве он жил в двух домах отсюда, через улицу. Именно туда, в семейный дом, он вернулся после Кембриджа. В доме Джеффри тогда жило семейство Фредериксонов, у которых было двое детей младше Сирса. Мистер Фредериксон был торговцем зерном — гороподобный человек с рыжими волосами и багровым лицом. Его супруга покорила маленького Сирса. Она была высокая, с длинными вьющимися волосами каштанового оттенка, с экзотическим кошачьим лицом и пышной грудью. Всем этим Сирс был просто очарован. Говоря с Виолой Фредериксон, он всякий раз боролся с желанием смотреть на нее.
Летом он присматривал за их детьми. Фредериксоны не нанимали няньку, хотя у них жила девчушка из Холлоу, исполнявшая обязанности кухарки и служанки. Быть может, их забавляло, что сын профессора Джеймса сидит с их детьми. Сирс находил в этом свое удовольствие. Ему нравились мальчишки и то, как восторженно они отнеслись к нему, а когда они засыпали, он путешествовал по дому. Он знал, что нехорошо входить в спальню, но не мог побороть искушения. Однажды он нашел в ящике столика Виолы ее фотографию — она выглядела невозможно, невероятно зовущей и желанной. Он смотрел на ее груди за вырезом блузки и представлял их тяжесть и упругость. Вдруг его член напружинился и стал твердым, как сучок дерева, — это случилось в первый раз. Он со стоном выронил фото и увидел одну из ее блузок, повешенную на спинку кровати. Не в силах сдержаться, он схватил ее там, где она, казалось, еще хранила тепло ее плоти, извлек из штанов напрягшийся член и ткнул его в материю, воображая, что это ее грудь. Пара судорожных движений — и он кончил. Вслед за облегчением его охватил невыносимый стыд. Он спрятал блузку в сумку и, возвращаясь домой, обернул ею камень и утопил в реке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18