– Давай-ка рассчитаемся прямо сейчас.
Арчи улыбнулся и покачал головой, но Лес вытащил из кармана бумажник и отсчитал две бумажки по пятьдесят.
– Вот. Теперь ты сможешь съездить в Дублин, Арчи.
Арчи спрятал банкноты в карман.
– Вообще-то я на прошлой неделе как раз оттуда.
Арчи Монаген зашел в гостиную клуба. На стенах висели шкуры, охотничьи рога и картины с изображениями всадников в красных костюмах. Он пробирался между чьими-то ботинками, кивая и здороваясь, и наконец добрался до стойки бара. Лес следовал за ним. Арчи похлопал по плечу мужчину, сидящего на табуретке у стойки, и рассмеялся шутке соседа с другой стороны. Лес узнал их. Здесь были исполнительный директор фирмы, подрядчик, которого Лес знал только в лицо, и партнер Арчи – Том Флин, огромный, мордатый, примерно одного с Лесом возраста; он был в пиджаке из индийской ткани величиной с попону слона.
– Парни, вы же знаете Леса Макклауда, а? – спросил Арчи.
– Рад видеть вас, Лес, – сказал подрядчик, а остальные закивали головами и пробормотали что-то в знак подтверждения.
– Я тут проиграл сотню Монагену, – сказал Лес. – Вообще-то, он играл ужасно. Беда только в том, что я играл еще хуже. – Он вытащил кошелек и бросил на стойку две Двадцатки. – Эй, бармен! Парням еще по одной. А мне – мартини. Двойной.
– А мне бутылочку «Бада», – сказал Арчи.
Лес проглотил свою выпивку и спросил:
– Арчи, какой твой любимый бар в Дублине?
Арчи разговаривал с Томми Флином и не обращал на него внимания.
– У девятой лунки в кустах сидел заблудившийся ребенок, – сказал Лес. – Он там спрятался. Вы слыхали что-нибудь?
– Лес слышал голоса, – сказал Арчи. – Жанна Д'Арк Сотвилльской компании.
Лес с трудом усмехнулся под общий хохот.
Через час, после двух порций мартини, Лес подумал, не позвонить ли Пэтси, но он не хотел оставлять группу. Он был уверен, что, как только выйдет из комнаты, они начнут обсуждать его. К черту Пэтси, решил он.
Он думал о жене – как она сидит в комнате, смежной с его спальней, читает книгу и смотрит телевизор. Должно быть, она и сейчас там. Она, наверное, и не ела ничего.
Увлеклась книгой или записями в дневник и позабыла про него.
С таблички со списком победителей клубных призов на него смотрело его имя; холод, шедший от кондиционера, казалось, замораживал дыхательные пути. Он дотронулся рукой до лба – тот был мягким, точно воск. Перед ним появилась еще порция мартини; он взял стакан и стал пить.
– Тот ребенок, в кустах, был вовсе не ребенок, – сказал он и с удивлением услышал, как вокруг него рассмеялись. – Я не шучу. Там было что-то очень странное.
Арчи что-то прошептал Флину, и тот внимательно поглядел на него.
Тут Лес увидел что-то совсем невероятное: человек, сидевший за угловой стойкой в дальнем конце бара, обернул у себя вокруг шеи куски сырого мяса; они свисали с его кожи, точно ожерелье.
– Эй! – сказал Лес («Эй!» – эхом откликнулся Флин).
Лес завороженно уставился на это странное украшение и понял, что это было вовсе не ожерелье: просто плечи и грудь мужчины были ободраны в клочья. Лес опять почувствовал запах сырой земли и гнили. Тот человек был мертв – его зарезали, и теперь он был мертв.
– Знаете что? – сказал Арчи. Он что-то прошептал, и остальные расхохотались.
Лес уставился на мертвеца. Так вот что случилось у девятой лунки. Тот заблудившийся мальчик был мертвым. Он умер и начал разыскивать Леса Макклауда. Лес почувствовал, как тяжелый стакан с мартини выскользнул у него из рук.
Стакан упал на пол и разбился, смех резко замер. Арчи и остальные глядели на него, и в их взглядах была откровенная неприязнь. Он снова почувствовал необыкновенную легкость.
– Я ухожу отсюда, – сказал он, отбросил ногой в сторону разбитый стакан и направился к двери.

6

– Второе рождение? – спросил Ричард. – Вы имеете в виду реинкарнацию? Мне трудно в это поверить. Вы можете говорить, что вам угодно, но вы никогда не убедите меня, что этот тип Винтер возродился в трех разных людях за три десятилетия и все – в одном и том же городе.
– Не то чтобы он возродился, – сказал Вильямс. – Я не говорю о реинкарнации в прямом смысле – это только метафора. Когда родился ваш прапрапрадедушка, в нем ничего не напоминало Гидеона Винтера. Винтеризация, если я могу так выразиться, в вашем дальнем предке наступила позже.
– Если вы говорите об одержимости, то в нее я тоже не верю, – сказал Ричард.
– Что особенно забавно, – ответил старик, – что я в нее, кажется, тоже не верю. Однако человек по имени Гидеон Винтер прибыл сюда ровно триста лет назад, и начали происходить разные вещи. Плохие вещи. И экономически плохие, и вообще. Можно бы воспользоваться словом «зло», но, боюсь, вы скажете, что и во зло тоже не верите.
– Во зло я верю, – сказал Ричард, и Пэтси удивила их обоих, тихо добавив:
– И я тоже.
– Ладно, – сказал Вильямс и вновь натянул свою кепку, которую снял было до этого. Может, дело было не в человеке, но в том, что случилось с ним здесь. Может, что-то было такое в этой местности, что подействовало на него. Это моя теория, и я над ней работаю пятьдесят лет.
– Вы имеете в виду, с тех пор как этот человек.., с тех пор как Бейтс Крелл… – сказала Пэтси.
Вильямс вопросительно поглядел на нее.
– О, я знаю о нем, – сказала Пэтси. – Я не знала его имени, пока вы не рассказали о нем Табби. Я видела его.
Я хочу сказать, видела. – Она слегка покраснела. – Давно.
Я видела, как он убивал женщину.
Она покраснела еще сильнее, когда Грем Вильямс взял ее руку и поднес к губам.
– Конечно, вы видели, и вы даже представить не можете, до чего же я рад, что вы это сказали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127