– Я уже вызвала такси, – сказала она. – Я бы взяла машину, просто чтобы позлить его, но он уже ездит в ней по барам, потому что я оказалась такой сукой.
Она попыталась улыбнуться.
– Я хочу попасть на вечерний поезд в Нью-Йорк. Я возвращаюсь во Флориду. Я никогда не могла ужиться здесь, ты же знаешь.
– Я знаю.
– Ты можешь поехать со мной, если захочешь, – сказала Шерри. – Мы всегда можем как-нибудь устроиться. Я же работяга.
Теперь уж Табби чуть не плакал.
– Я люблю тебя, – сказала Шерри. – Я любила тебя с тех пор, как ты был худющим малышом в Ки-Уэст.
Табби больше не мог сдерживать слезы.
– Ты всегда был таким потерянным, – сказала Шерри и обняла его. Теперь они оба плакали. Табби вспомнил энергичную, уверенную в себе Шерри, которая нянчила его во Флориде. Он уткнулся лицом ей в плечо и плакал от жалости.
– Ты можешь отправиться со мной, – сказала Шерри ему на ухо.
– Я не могу, – сказал Табби. – Но я тоже люблю тебя, Шерри.
– Так будет лучше. – Она погладила его по затылку. – Я пришлю тебе открытку. Пиши мне иногда, Табби. Как писал дедушке.
– Я напишу.
– Позаботься о нем. Я пыталась, Табби. Я действительно пыталась, но если я останусь здесь, он убьет меня.
– У тебя хватит денег? – Глаза у Табби уже были сухими, но он по-прежнему прижимался щекой к ее плечу.
– На первое время – да. И я всегда могу найти работу.
Насчет денег я не беспокоюсь.
– Я пришлю тебе денег.
– Из карманных расходов?
– У меня есть деньги, которые я могу тебе послать.
– Позаботься лучше об отце. Кларку понадобится твоя Помощь.
Они услышали, как прозвенел дверной звонок, и Шерри обняла его еще крепче.
– Он лгал мне, – сказала она, – Это не из-за той женщины, Табби. Поверь мне, это очень важно. – Она поцеловала его в лоб. – Я буду скучать по тебе.
Он вышел за ней в холл. Она подхватила чемодан на верхней площадке, и они вместе спустились вниз.
У дверей он обнял ее, потом она села в такси и уехала.
Он знал, что больше никогда ее не увидит.

***

Все это могло случиться с Хильдой дю Плесси, даже если бы она и не сидела на балконе ресторана Франсуа, но то, что это случилось во вторник вечером, было прямым результатом ее пребывания там. Связь между тем, что случилось с Хильдой во вторник и с Ричардом Альби в среду, после смерти Хильды, была не слишком явной, но все же была. Опять же в данном случае, время, в которое произошли эти события, имело гораздо большее значение, чем сами события.
В среду утром Ричард приехал в контору Юлика Бирна, агента Сэйров в Хэмпстеде, и забрал у него ключи. Параллельно он выслушал целую лекцию от седовласого мистера Бирна:
– Обычно, мистер Альби, я никому не отдаю ключи до того, пока обе стороны не обменяются бумагами. Но ваше появление каждый вечер на телеэкране имеет некоторые преимущества. Все же, – он уперся толстым указательным пальцем в грудь Ричарду, точно это было ружейное дуло, – Сэйры и я будем считать вас ответственным за любой причиненный ущерб. Если по вашей вине произойдет пожар, вы обязаны будете выкупить дом. И, я полагаю, вы должны быть очень благодарны миссис Сэйр и ее сыну, которые настояли, чтобы формальности в данном случае не соблюдались.
Было ясно, что юрист приболел тем же гриппом: чувствуй он себя лучше, он бы с большей настойчивостью воспротивился благородству Сэйров.
– Я действительно искренне благодарен, – с чувством отозвался Ричард. – Должно быть, сын миссис Сэйр подумал, каково будет въезжать в дом, который воняет как аммиачный завод, поэтому он и дал мне ключи пораньше, чтобы я мог навести там порядок.
– Он подумал об этом, когда оценивал дом, – сказал юрист. – Мистер Барбах и я уже поговорили об этом.
Джон Барбах был юристом Альби и тоже участвовал в отчаянной битве за ключи.
Из офиса Бирна на Мэйн-стрит они отправились на Гринбанк и Бич-трэйл. Ричард мечтал побродить по своему новому дому – буквально положить на него руку, пощупать ткань занавесок и гладкость древесины оконных рам, провести хорошее освещение в прихожую и еще раз глянуть на потолочные балки. Осмотр дал ответы на многие его старые вопросы, но в то же время вызвал новые. Еще одна неделя ожидания была бы для него пыткой. Фэртитэйл-лейн, казалось, становилась все невыносимее с каждым прожитым на ней днем.
Он знал, что это отвращение к Фэртитэйл-лейн объясняется желанием начать «новую жизнь» в доме номер 32, Бичтрэйл, Гринбанк. Там была жуткая атмосфера, но только в физическом, кошачьем смысле. Едва Альби вошел туда, она, если можно так выразиться, напомнила о себе прямо с порога.
– Нам нужны противогазы, – сказала Лаура, кидаясь к ближайшему окну. И они отворили окна на первом этаже и на лестничных площадках.
Ричард начал стаскивать ковровое покрытие, выдергивая вколоченные в пол гвозди. Как и ковер в гостиной, оно было когда-то хорошим: крашеная шерсть с вплетенными в нее нитями китайского шелка. Но эти ковры не чистили с начала пятидесятых, подумал Ричард, и сейчас они были полны кошачьей шерсти. Запах исходил от них волнами, словно ковры выдыхали застоявшуюся мочу. Стыд и позор выбрасывать вещи такого хорошего качества, но Ричард знал, что даже после хорошей чистки вместе с этими коврами в дом каждым сырым утром будут возвращаться кошачьи призраки.
Постепенно он скатал их в толстый валик у подножия лестницы и поволок к двери. Похоже, старьевщик Гринбанка заработает на этом состояние. Уложив вонючие ковры рядом с въездом в дом, он вернулся внутрь. Лаура с ведром и тряпкой орудовала в кухне. Ричард занялся ковром в гостиной. Он с удовольствием заметил, что под ним оказался отличный дубовый пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127