до Ричарда доносилась возбужденная ругань старшего мастера.
Несколько минут Ричард как загипнотизированный смотрел на стройку. Один рабочий ритмично поднимал и опускал отбойный молоток: взмах и падение, вверх и вниз… Другой работал с тяжелой дрелью, под кожей на руках набухли мышцы. Периодически их окутывало облако пыли. На заднем плане маячил желтый подъемный кран, который переносил какие-то неразличимые отсюда материалы.
Во рту непонятно почему пересохло, и его затрясло. Ему показалось, что в глубине этого клубящегося тумана из пыли и дыма появляются языки пламени. Как будто он увидел маленький ад.
Он посмотрел на подъемный кран и увидел Билли Бентли, бегущего вдоль накрененной градусов на сорок стрелы желтого гиганта. «ЛОРЭЙН», – бегло прочитал Ричард черную надпись, мимо которой мчался Билли. Бентли добрался до самого края стрелы и, наплевав на земное притяжение, махал оттуда стоявшему внизу Ричарду.
Ричарда вырвало. Желудок резко сжался как раз перед тем, как он понял, что произойдет; теперь осталась только резкая, но постепенно проходящая боль в животе и розовые брызги на грязном тротуаре. Он отошел в сторону, оглянулся и увидел, как Билли Бентли ползет вниз по прикрепленному к крану кабелю.
Ричард повернулся и побежал, ощущая адское зловоние и слыша позади рычание, – Билли Бентли настигал его. Ричард завернул за угол и помчался вдоль улицы.
Вокруг него возник песчаный Провидено. За спиной все еще слышались шум и рев стройки. Билли Бентли вынырнул из дверного проема и двинулся, пересекая улицу, по направлению к Ричарду. В солнечном воздухе запахло смертью и гниением.
Ричард круто повернул назад и побежал прямо по мостовой в обратном направлении. Завыли гудки, закричал человек. Цвет светофора не изменился, и мимо Ричарда на огромной скорости неслись автомобили. Он боялся, что от слабости упадет прямо здесь, посреди мостовой, и будет раздавлен колесами машин.
Наконец Ричард выбрался на тротуар. Вдали на холме стоял университет Брауна. Казалось, город наполнился солнечным светом, пылью и дымом. Старомодные фонари выстроились вдоль холма и вели к университету. За ними в высоком чистом воздухе хранили свои тайны дома восемнадцатого века.
Билли прыгнул с подъемного крана с надписью «ЛОРЭЙН» и выскочил из ада – теперь ад был повсюду, и Ричард должен вернуться в Хэмпстед, в Гринбанк, на Бич-трэйл.
Он повернул к гостинице. Ричард видел Бич-трэйл, видел Дрожащие огни старого дома Сэйров, видел, как Лаура открывает дверь…
– Через пятнадцать минут я съезжаю, – сказал Ричард портье. – Пожалуйста, подготовьте счет.
Ричард забросил вещи в чемодан, захлопнул его, вышел из комнаты и нажал кнопку лифта. Он стоял в темном фиолетовом холле и слышал скрип тросов за большими металлическими дверями. Наконец над дверью загорелась лампочка, прозвенел звонок и перед ним распахнулись двери в просторный гроб. Запах, словно удар грузовика, чуть не придавил Ричарда к полу. В углу лифта, скрестив ноги, сидел Билли Бентли, на коленях у него лежала гитара. Он улыбнулся Ричарду светлой, грустной улыбкой. Казалось, что мясо буквально отваливается с его костей, но вид и поза Билли были такими естественными, что труп, сидящий на ковре лифта со скрещенными ногами, выглядел почти элегантно.
Ричард не мог зайти в этот двигающийся гроб. Если двери закроются, запах убьет его. Он поднял чемодан и подождал, пока двери вновь не закроются, что они послушно и сделали.
Затем он пошел к лестнице, спустился с десятого этажа и оказался в вестибюле.
***
В одиннадцать тридцать он сидел в машине на Колледж-стрит и ждал уже двадцать минут. Двери в машине были заперты, а на окнах подняты стекла. По радио выступал Рики Ли Джонс. Страйкер отсутствовал, и «кадиллака» поблизости не было видно. Из окна верхнего этажа выглядывал, опершись на локти, Билли Бентли. В двенадцать часов и Ричард, и Билли все еще находились на своих местах, но радиостанция уже передавала «Человека поэзии» Феба Сноу.
К часу дня Ричард невероятно проголодался и наполовину сошел с ума от напряжения; он должен ехать обратно в Коннектикут, но он не мог себе позволить уехать, не поговорив со Страйкером. Он выглянул в окно; в ответ Билли покачал головой.
В час тридцать на улице показался «кадиллак», открылась задняя дверь, Тоби Чамберс обежал машину и открыл дверь Страйкеру. На Страйкере были темные очки, сверкающие черные ботинки, серый костюм из изысканного мягкого материала и темно-серая рубашка с воротничком-стойкой. На этот раз во рту не торчала сигара. Он выглядел спокойным и располагающим к себе – Ричард понял, что он только что с ленча. Страйкер направился к машине Ричарда.
– Ну, поехали, – сказал он. – Теперь у меня есть время для ваших планов. Пошли внутрь и посмотрим, что вы там придумали.
– Я здесь уже больше двух часов, – ответил Ричард. – «Ну, поехали» – это все, что вы собирались мне сказать относительно этого?
Страйкер склонил голову и холодно взглянул на Ричарда.
– У меня появились неотложные дела. Я собирался только на одну встречу в ресторан, но вместо этого произошло пять или шесть. Так иногда бывает. Вы хотите, чтобы я поцеловал вам руку?
– Я хочу, чтобы вы поцеловали меня в задницу, Моррис, – произнес Ричард. – Я не могу более оставаться в Провиденсе. Я выхожу из этого дела прямо сейчас и уезжаю домой. Вы бы все равно не поняли почему, так что не буду обременять вас объяснениями.
Ричард открыл дверь машины, и в этот момент Страйкер произнес:
– Вы, видно, тронулись или что-то в этом роде. Тоби!
Тоби!
Тоби, прекратив беседу с Майком Хагеном, побежал через улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127