– Пожалуйста… – Он собирался попросить о чем-то таком, что не мог выразить словами.
– Сейчас ночь. Тебе пора в постель.
– Прошу вас…
– Этот мир принадлежит и тебе, сынок. Настолько, насколько я того захочу, а ты сможешь взять у меня то, что будет тебе здесь предложено.
– Пожалуйста.., отвезите меня обратно.
– Сам найдешь дорогу, птенчик.
Коллинз взмахнул кнутом, и лошадь рванулась с места.
Маг исчез, даже ни разу не оглянувшись. Том бросился было за санями, но, споткнувшись, упал в снег. Холод обжег ему бедра и грудь: плед все-таки с него свалился. Он поднял голову – посмотреть на огонь, но и пылающая школа точно сквозь землю провалилась.
Том встал на колени, потом неуклюже поднялся на ноги, пытаясь снова завернуться в плед. Прямо на него двигался снежный вихрь, настоящая белая стена. В отчаянии Том повернулся к ней спиной, стараясь хоть лицо прикрыть, и тут перед глазами его мелькнули зеленые блики – за мгновение до того, как налетевший вихрь сшиб его с ног и швырнул на…
Никуда он его не швырнул. Вытянув руку. Том наткнулся на обитый чем-то мягким подлокотник кресла.
Глава 15
Он снова был в Большом театре иллюзий. Прямо над ним одна-единственная лампочка излучала тусклый свет, создавая причудливую игру светотени там, где в беспорядке валялась его одежда. Том натянул штаны и сунул ноги в мокасины; носки и нижнее белье он, скомкав, запихнул в карман. Вслед за этим надел рубашку. Все это он проделал машинально – голова его, без единой мысли, звенела от пустоты.
Том посмотрел на часы: было девять. Неужели прошло уже около десяти часов с того момента, как Коулмен Коллинз решил с ним «побеседовать с глазу на глаз»? И чем все это время занимался Дэл?
Он вышел в полутемный коридор. Мысль о Дэле вывела его из прострации: нужно немедленно увидеться и переговорить с ним. Еще утром Том был страшно доволен, что приехал-таки с Дэлом в Обитель Теней, теперь у него опять возникло почти уже забытое ощущение приближающейся опасности. Тепло только начинало возвращаться в окоченевшие ступни.
Том дошел до того места коридора, прямо перед поворотом в старую часть здания, где от него отходил еще один, короткий, коридор, ведущий к запретной двери. Он в раздумье остановился, глядя на перекрещивающиеся металлические пластины и вспоминая недавние слова Коллинза: «Это и твой мир, твое царство, сынок». «Что ж, – подумал он, – пора взглянуть в лицо, вероятно, самому ужасному, что есть в этом доме».
И потом, разве он не доказывал Дэлу в первую же ночь, что сам запрет означает не что иное, как скрытое подталкивание к нарушению?
– Я это сделаю, – неожиданно для самого себя сказал он во весь голос.
Не успев начать отговаривать самого себя от вызывающе открытого неповиновения хозяину, он был уже у самой двери.
Бронзовая ручка обожгла холодом ладонь. В памяти всплыла третья картинка, показанная Коллинзом там, на вершине холма: мальчик открывает дверь и окунается в изумительное, неземное, сладко поющее сияние.
Чем ты пожертвуешь: твоими крыльями или твоей песней?
Том распахнул запретную дверь.
Глава 16
БРАТЬЯ
– Ты только посмотри, Якоб, кто к нам пришел. – Незнакомец, оторвавшись от письменного стола, улыбнулся Тому. Его напарник тоже поднял голову от разложенных перед ним бумаг и одарил Тома такой же вопросительно-приглашающей улыбкой.
– Нет, ты видишь? – продолжал первый с сильным немецким акцентом. – У нас посетитель, юный посетитель.
– Вижу, вижу, – ответил второй, – глаза у меня пока на месте.
Оба они были уже в годах, гладко выбриты, одеты несовременно, а старомодные очки, как и одежда, явно иностранного производства, несколько смягчали их суровые лица, придавая братьям сходство с университетскими профессорами.
Восседали они за своими столами при свечах. Сзади виднелись высокие, почти до потолка, стеллажи с книгами.
– Пригласим его? – спросил второй.
– Думаю, мы просто обязаны его пригласить. Заходи, мальчик, сделай одолжение. Проходи, проходи. Вот так, сюда.
В конце концов, мы тут работаем и ради тебя тоже.
– Это Вильгельм, а меня зовут Якоб, – представился второй с легким поклоном. Был он шире в плечах и более коренаст, нежели его напарник с лицом добряка. Поднявшись из-за стола, он вышел навстречу Тому, и тот обратил внимание на его вымазанные глиной ботинки. В нос ударил сигарный запах. – Пожалуйста, присаживайся. Вон туда, – он указал на длинный мягкий диван справа от своего стола.
По мере того как глаза привыкали к полумраку, Том рассматривал детали интерьера комнаты: картины темных тонов и какие-то документы в рамках на стенах, чучело птицы на одной из книжных полок, стеклянный колокольчик, высушенные цветы.
– Я знаю, кто вы, вернее, догадываюсь, – проговорил он, присаживаясь на диван.
– Мы – те, кем хотели быть всю жизнь, с самого детства, – заявил Вильгельм. – И в этом наше великое счастье.
Сколько еще людей могут похвастать тем же? Мы хотели оставаться вечно молодыми, и нам это удалось.
– Вторая наша радость – коллекционирование, – добавил Якоб. – И этим мы тоже занимаемся всю жизнь, с самого детства.
– Не знаю, что бы я делал без брата, – снова вступил в разговор Вильгельм. – Это так важно – иметь брата. У тебя есть брат, мальчик?
– Ну, в какой-то степени есть, – ответил Том.
Ответ этот рассмешил братьев. Смех был таким искренним, таким заливистым, что и сам Том к ним присоединился.
– Так чем же вы тут занимаетесь? – поинтересовался он.
Братья переглянулись. Их веселое настроение начало заражать и Тома.
– Чем занимаемся? Сочиняем разные истории, – ответил Якоб.
– Истории?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171