Это все бренди. Она напилась на рабочем месте. Но Эва не испытывала стыда, напротив, ей было необычайно хорошо. Временная анестезия — лекарство против страшной боли, которую она пока не была готова встретить во всеоружии.
— Сядьте, Эва.
Девушка, осторожно ступая, прошла по толстому ковру и опустилась на ближайший стул. Она вдруг испугалась, что он заметит ее состояние. Непривычное чувство опьянения перестало доставлять удовольствие. Находиться в таком виде перед Заком Сфаэлосом теперь казалось ей настоящим безумием.
Она вскинула голову, увидела, что он стоит рядом с ней, и вздрогнула. Руки ее задрожали, и Эва крепче вцепилась в блокнот. Зак почему-то не сел на свое место, а легко прошелся по ковру и остановился у огромного, во всю стену, окна. Потрясающе красивый мужчина, он, кроме того, обладал врожденной грацией движений. Отлично сшитый темно-серый костюм выгодно подчеркивал широкие плечи и длинные стройные ноги.
Он бросил на Эву внимательный взгляд из-под густых черных ресниц.
— Я могу начинать?
Обычно он никогда не спрашивал разрешения. Эва неуверенно кивнула. Он принялся диктовать, делая не правдоподобно длинные паузы, и это позволило ей более-менее успешно поспевать за ним, но все-таки она пропускала некоторые слова, потому что никак не могла сосредоточиться на содержании письма.
Чувство реальности постепенно возвращалось к Эве, и желанное забытье уступило место трезвой мучительной ясности. Сколько времени Трой вот так обманывал ее с Абигайль? В памяти всплыли откупоренная бутылка вина на столике в холле и полупустые бокалы на полу у кровати. Это не был внезапный порыв страсти. Они принесли бокалы с собой, в спальню… Они заранее условились встретиться днем, когда Эва обычно была на работе…
— Вы все успели записать?
Очередная страница под ее пальцами была безнадежно пуста. Эва беспомощно закрыла глаза, желая хоть на мгновение обрести покой.
— Ничего страшного… это письмо не такое уж важное.
Мягкость его тона ошеломила ее. Она растерянно подняла голову и увидела перед собой его глаза. Участие, которое она прочла в них, прямо-таки гипнотизировало ее. Зак устроился на краешке письменного стола, слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя уютно. Он протянул руку, забрал блокнот из ее нервно подрагивающих пальцев и небрежно отложил в сторону.
— Вы чем-то очень расстроены, — медленно произнес он.
Эва замерла, мускулы изящного личика напряглись под гладкой кожей. Она уперлась взглядом в его шелковый галстук.
— Нет…
— Вы больше не носите свое кольцо… Девушка побледнела. Карандаш, который она вертела в пальцах, с треском сломался пополам.
— У вас в самом деле что-то стряслось, — пробормотал Зак все тем же негромким мягким голосом, которым разговаривал с ней впервые и от которого ей всерьез стало не по себе. — Утром вас, кажется, неожиданно вызвали домой. Что-то случилось?
Эва с испугом поняла, что готова все рассказать ему, выплеснуть скопившуюся внутри горечь, но вместо этого с силой сжала зубы.
— Может быть, вы хотите сегодня уйти домой пораньше? предположил он.
— Нет, — пробормотала она. Ужас мгновенно вернул ее к жизни. Кузина, конечно, дожидается ее возвращения. Но сейчас она меньше всего готова к встрече с ней.
— Почему нет? — продолжал допытываться Зак.
— Я застала своего жениха в постели с кузиной…
Стоило Эве произнести эти слова, как ей тут же показалось невероятным, что она решилась сказать такое вслух и именно этому человеку. Краска стыда и досады залила ей лицо и тонкую шейку. Но Зак Сфаэлос и бровью не повел.
— Вы счастливо отделались, — убежденно проговорил он.
— Счастливо отделалась? — машинально переспросила Эва.
Зак выразительно развел руками.
— Подумайте сами, насколько было бы печальнее для вас узнать об этой недостойной связи после свадьбы.
— Теперь никакой свадьбы не будет, — дрогнувшим голосом прошептала Эва, но если, сообщая это тете, она чувствовала, что находится в центре кошмарного сна, теперь же случившееся представлялось ей не менее кошмарной реальностью.
— Разумеется. Ни одна женщина не способна простить такое предательство, — понимающе кивнул Зак.
Наступило молчание. Эва украдкой облизнула кончиком языка пересохшие губы. Прощение… Понимание… Трой через мгновение был готов просить ее и о том и о другом. Он вовсе не выглядел счастливым.
— Ведь в конце концов, — убеждал Зак с непонятной настойчивостью, — вы никогда уже не смогли бы доверять ему. Или ей…
Эву снова окутал мрак отчаяния, в котором секунду назад мелькнул было сулящий надежду проблеск света.
— И разве вы решили бы простить его? — спросил Зак тоном вежливого удивления.
— Нет, — еле выговорила Эва, которую словно вовремя удержали от опрометчивого шага. Однако ей никак не верилось, что подобный разговор происходит между ней и Заком Сфаэлосом, который вовсе не славился участливым и благожелательным интересом к личным проблемам своих сотрудников. Напротив, владелец фирмы был убежден, что образцовые служащие должны оставлять личную жизнь за порогом «Сфаэлос индастриз», чтобы не позволять той мешать работе.
— Почему вы так со мной разговариваете? — произнесла она растерянно.
— А у вас есть кто-то, кому вы могли бы излить душу?
Эва безуспешно попыталась проглотить комок в горле. Он как будто знал-но откуда? — как ужасно она одинока. Она не могла обратиться к родителям Абигайль, других родных у нее не было, а друзья являлись одновременно друзьями и коллегами Троя.
— Нет. Но…
— О том, что вы мне сказали, никто больше не узнает, — заявил Зак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51