С горьким чувством униженности она выскользнула из комнаты и направилась вниз, не зная даже, куда попадет в этом незнакомом доме. Оказавшись в прихожей, она зашла в комнату под лестницей и закрыла дверь.Нет, у нее никогда не было шансов стать на равных с Полом, признала Николь с горечью. Их разделяло все — возраст, положение, опыт. Но хуже всего, что она встретила Пола в чуждом ей мире «Старого озера», то есть там, где воспринималась им, да и всеми другими, только как дочь слуги.Так почему же он поцеловал ее? Чтобы унизить окончательно? Нанесенное ею оскорбление вызвало у него такую реакцию? Наверное, потому, что он от природы наделен повышенной сексуальностью. Предательская дрожь от воспоминаний пережитых мгновений охватила Николь, и лицо зарделось от стыда. Она ничем не могла оправдать своего поведения. Ее все еще тянуло к Полу. Но теперь это просто физическое увлечение, уговаривала она себя, пытаясь хоть этим объяснить случившееся, — всякие химические реакции и гормоны, но никаких чувств!Стук в дверь вернул ее к действительности.— Ники, открой!Напоминание Пола о себе заставило Николь схватить полотенце и вытереть лицо, которое она тщательно вымыла холодной водой в слабой надежде прийти в себя.Николь открыла дверь и спросила:— Где Джим? — Она так внимательно разглядывала голубой шелковый галстук Пола, что, казалось, именно это занимало ее больше всего.— Наверху с Анной. Послушай!Она услышала радостный смех Джима, доносившийся с верхнего этажа. Кажется, ее сын неплохо проводит время.— Я больше не желаю говорить о прошлом, — сказала Николь.— Есть незаконченное дело. А я хочу его завершить, — парировал Пол.Николь высоко вскинула голову, ее голубые глаза потемнели от напряжения.— Все давно закончено. В свое время ты выразился прямо и просто: «Извини, Николь, я был пьян и нуждался в женщине», — сказала она с такой горечью, которую вовсе не собиралась вкладывать в эти слова.— Я вовсе не то сказал.— Но так оно вышло. — И, поскольку близкое присутствие Пола вызывало невыносимую боль воспоминаний, Николь скрестила руки на груди, инстинктивно защищаясь. — Никогда больше не прикасайся ко мне.Пол снова бросил на нее взгляд. Теперь он был явно удовлетворен.— Постоянство, с которым ты отвергаешь меня, требует объяснений.Пол положил руку на ее плечо. Она увернулась. Он издал мягкий, успокаивающий звук.— Мм. Ты дрожишь.— Я тебя никогда не прощу за то, что ты привез меня сюда. Куда вообще нам теперь деваться? Я не собираюсь возвращаться в «Старое озеро», чтобы унижаться или «смириться». Что же остается делать?Пол холодно посмотрел на ее горящее лицо.— Насладиться моим гостеприимством, — спокойно сказал он и повернулся, собираясь, видимо, уходить.— Но я не хочу принимать твое гостеприимство, Пол.Помолчав, он ответил, не глядя на Николь:— Через пять дней ты все осмыслишь и направишься в «Старое озеро». Если у тебя не хватает ума смириться, ты, без сомнения, испытаешь остроту языка Мартина, но это уж твое дело, а не мое.
Оставшись одна, Николь снова почувствовала себя страшно одинокой и брошенной. Она не хотела отправляться в замок Уэббера, но и здесь, в доме Пола, находиться опасно.С тяжелым сердцем она поднялась наверх. Экономка провела ее в большую спальню, соединенную с еще одной комнатой, где теперь обосновался Джим. Анна предложила заказать что-нибудь на ужин и стала выяснять прямо-таки в пугающих подробностях, какие кушанья любит ее сын.Но ни единым словом, взглядом или жестом Анна не намекнула на то, что Джим мог быть кем-нибудь иным, кроме как ребенком гостьи. Николь ругала себя за свое больное воображение, которое завело ее слишком далеко в подозрениях по поводу Анны. Конечно же, Анна не заметила сходства и не связала Джима со своим хозяином! Ясно, что домоправительница просто очень любит детей.Через сорок минут Николь и ее сына пригласили вниз. На массивном полированном столе в большой, отделанной голубой с позолотой краской столовой стоял один прибор. Слева от него был поставлен высокий детский стул для Джима. Очевидно, Пол не собирался присоединиться к ним. Впрочем, должно быть, он и не ужинает в столь ранний час.После окончания трапезы Николь повела Джима наверх. Целый парад мягких плюшевых игрушек и множество свертков ожидали их в его спальне. Огромный меховой жираф выделялся среди армии подарков.Когда Джимми, взвыв от удовольствия, побежал посмотреть на все это богатство, Николь застыла в удивлении и беспокойстве на пороге комнаты.— Видишь? Малыша легко привлечь новыми игрушками, — растягивая слова, проговорил Пол за ее спиной.Смешавшись от его неожиданного появления, Николь быстро обернулась.— Откуда все эти вещи?— Один мой друг отобрал их для меня и прислал сюда. Здесь должна быть кое-какая одежда.Николь покраснела.— И сколько стоит твой великодушный жест?Пол небрежно пожал плечами.— Это не имеет значения.— Да? — Николь негодовала. — Конечно, ты понимаешь, что я не могу принять все это?— Ерунда. Забудь об этом, — сухо ответил Пол.— Но я не могу позволить тебе заплатить за все это.— Не заставляй меня копаться в том прошлом, которое ты так не хочешь вспоминать.— И что это должно значить?— Когда дело доходит до моральных принципов, мы оба знаем, что ты не такой уж кристалл.Боже, он имеет в виду воровство. Она побледнела так, будто Пол ее ударил.Николь попятилась в спальню и закрыла дверь. Она хотела схватить Пола, как следует встряхнуть и закричать: «Я не воровка!» Она хотела объявить о своей невиновности. Но отказалась от этого, потому что все надо было делать два с лишним года назад.Свертки содержали полный гардероб для Джима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43