— Момент действительно был неподходящий…
— Неподходящий? — удивленно переспросила Кэтрин, подняв голову от салата.
Раздосадованный, что приходится говорить о неприятных вещах, Александр шумно выдохнул:
— Я знаю Марию всю жизнь. Нас обручили еще подростками, не спросив, конечно, согласия. Таким образом наши отцы хотели слить две пароходные компании. Мария мечтала стать врачом, но ее отец и слышать не хотел об этом. Мне пришлось немного подыграть ему. Мы оба — Мария и я-знали, что когда-нибудь разочаруем родителей, но какое-то время нам обоим было удобно вести эту игру…
— Игру? — опять эхом отозвалась Кэтрин.
— Если бы я заявил, что не собираюсь жениться на Марии, отец заставил бы ее выйти за кого-нибудь другого и она не смогла бы заняться медициной, — будто вдалбливая очевидные вещи, объяснил Алекс. — Ты должна понять, Мария очень увлеченный человек и целиком отдается своему призванию. У нее больше ни на что не остается времени. Ни в коем случае я не хотел бы видеть такую женщину своей женой, но и она ни за что не вышла бы за меня замуж…
Кэтрин постаралась переварить это слишком разумное объяснение и увязать его с увиденным в больнице. Что же это тогда было? Дружеское объятие старых знакомых?
— Ты когда-нибудь был в нее влюблен?
— Думал, что влюблен. — Алекс улыбнулся воспоминанию. — В восемнадцать лет. Мария очень красива. Этого тогда казалось достаточно. Но мое увлечение продолжалось недолго. Очень скоро ее поглощенность медициной заставила меня понять-мы совершенно не подходим друг Другу.
— Конечно. Ты бы хотел, чтобы твоя женщина отдавала все свое время твоей несравненной особе.
— О, как ты меня хорошо изучила! — В черных глазах опять заплясал насмешливый огонек.
— Откровенно говоря, это отвлеченное рассуждение, — смущенно ответила Кэтрин. — А что за «неподходящий момент»?
— Отец Марии понял, какую мы вели игру, и девушке пришлось вступить в открытый конфликт с семьей.
— А как отреагировала твоя семья? — услышала Кэти собственный вопрос.
— Были шокированы, ужасались и стыдились, потому что в Испании помолвка считается серьезным обязательством, особенно в семьях, которые придерживаются строгих традиций. Меня обвинили в том, что я опозорил честь рода Серрано. А то, что я тут же женился на другой, в глазах моих близких еще больше усугубило оскорбление.
Кэти пристально разглядывала узор на ковре и представляла своего отца некоей злой силой, правящей миром и разбивающей людские судьбы, ничуть не заботясь о причиненном вреде.
— Мне очень жаль, — наконец вздохнула девушка.
— Не переживай! В прошлом году Мария вышла замуж за коллегу.
Смущенная своей ошибкой, Кэти нехотя поковыряла салат. Мария Марфори не была любовницей Алекса. Старый друг; женщина, только что вышедшая замуж… Почему бы ей по-дружески не обнять Алекса?
Молчание затянулось. Не замечая, что ест, Кэти опустошила тарелку, набралась храбрости и спросила:
— Почему ты не даешь мне уйти?
— Ты-моя жена, — последовал ответ. — И к тому же у нас до сих пор нет свидетельства, — сухо напомнил он.
Кэти побледнела.
— Но отец умер… Наверное, он его уничтожил.
— Твой папа ни уничтожал ничего, — заметил Алекс. — Кроме того, Кристоф был очень умным человеком. Я могу презирать его сколько угодно, но вынужден признать этот факт. Никто не знает, какие он оставил распоряжения. Если мы разведемся, кто-то, может, воспользуется этим свидетельством и причинит вред моей семье…
— Мания преследования становится у тебя навязчивой идеей, — раздраженно бросила Кэтрин. Начинала болеть голова.
— Я не могу рисковать. А что касается Кристофа, он до самой смерти считал тебя довольной своим браком, — холодно продолжил Алекс. — Я думаю, твоему папочке в свое время доставило удовольствие принять меры предосторожности на тот случай, если я когда-нибудь соберусь развестись с тобой. Расплата последовала бы незамедлительно.
Все поплыло перед глазами. Кэти крепко стиснула руки, поняв, что упустила самое очевидное объяснение собственнического поведения супруга. Она позволила воображению увести себя слишком далеко, полагая, что муж наказывал ее за грехи отца. Или что появление Джери так сильно задело гордость Серрано и тот не отпускал ее из чувства мести, как собака на сене. Она даже начала верить в силу каких-то практических соображений, не имеющих ничего общего с чувствами, по которым Алекс действительно решил, что она подходящая жена для него.
А жестокая реальность заключалась в ужасной правде: Алекс уверен, что его связали с постылой женой навечно.
Женщина вспомнила ярость, с которой Серрано ворвался к покинувшей его жене в отель, ярость-она теперь понимала, — не относившуюся лично к ней. Просто Алекс не мог позволить жене уйти.
Поднос унесли, и Алекс наклонился, желая взять жену на руки.
— Я могу идти сама! — задохнулась от негодования Кэти, но муж не обратил на ее протест никакого внимания.
Снова оказавшись в кровати, Кэти быстро натянула на себя простыню и перевернулась на живот. Смотреть на мужа было выше сил. Ее гордость и достоинство глубоко уязвлены. Такого унижения она еще не испытывала. В считанные минуты Алекс опять перевернул все с ног на голову. Теперь у нее нет права требовать свободы. Ведь это ее слепая страсть пять лет назад загнала Алекса в капкан…
— Будет гораздо удобнее, если ты снимешь халат. Тебе нужно как следует выспаться.
— Это не имеет значения. — Кэти напряглась.
Она почувствовала, как Алекс приподнял простыню, коснулся ее талии и развязал пояс; потом снял халат и опять накрыл простыней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50