И не только затаившаяся девушка почувствовала это сразу же, но и Бриан тут же зашмыгал носом:
– Дым!.. И свет! Неужели девчонка, прах ее побери?! А ну-ка, проверим!
Они двинулись прямо на Карелу, и в разгорающемся свете сразу же заметили силуэт девушки, в ужасе прижавшейся к скале.
– Ага! Вот и птичка-невеличка! – злобно и плотоядно пропел Бриан. Карела уже видела, как блестят его глаза, как ухмыляется в кривой улыбке белозубый рот!
Она попятилась. Сзади потянуло теплом. Свет залил пространство огромного грота, пребывавшего за минуту до этого в полной темноте. Кареле некогда было задуматься о том, что там, позади нее, кто разжег костер, и не будет ли для нее это место еще большим злом, попасть в лапы которому не приятнее, чем к двум разъяренным насильникам.
Продолжая пятиться, Карела споткнулась о задравшийся край войлочной подстилки и упала на спину. Подняв к лицу руку с кинжалом, она уставилась на оскалившегося Бриана и перекошенного от боли Мусто, которые в зловещем молчании приближались к ней.

ГЛАВА 2

Табасх сам не понял, что заставило его снова вернуться в оставленный им грот. Он принял решение немедленно уйти и даже сделал это. Просто ему стало вдруг ясно, что вернуться надо. С ним часто случалось такое: он начинал чувствовать необходимость того или иного поступка без всяких на то объяснений. Некое знамение свыше всегда виделось ему в подобного рода предчувствиях, поэтому Табасх обычно безропотно подчинялся им. Вот и сейчас он с готовностью повернул обратно.
Слышал он и шум, и крики внизу, и даже подозревал ссору или того хуже – драку. Все, что происходило у людей, совершенно его не касалось. Но это всегда было ему интересно. Эта была часть того мира, куда он стремился. Из шума, криков, склок и кровавых стычек и состоял целиком мир людей.
Может быть поэтому, а возможно и по какой-то иной неизвестной причине Табасх вернулся. Он чувствовал, что в оставленном им гроте готово вот-вот произойти нечто ужасное. Издалека он проследил за тем, как стремительная женская фигурка промчалась вдоль каменной гряды, заслонявшей вход в его покинутое только что убежище. Следом за ней, пыхтя и переругиваясь, пробежали двое дюжих мужчин.
Табасху стали очевидны их намерения. Женщина пыталась скрыться от преследователей, а те были полны решимости схватить ее.
И Табасх оживил потушенный им самим костер в гроте – для него это было проще простого. Он почувствовал потянувшийся запах дыма. И когда вся троица скрылась внутри грота, Табасх поспешил туда. Место прелюбопытнейшего зрелища было им подготовлено, и действующие лица были на месте.
Прокравшись бесшумно и незаметно, он спрятался за выступом скалы у самого входа. Он увидел именно то, что ожидал.
За широкими спинами двух солдат, у самого костра на оставленной Табасхом подстилке лежала женщина. Ее чуть раскосые зеленые глаза горели гневным огнем. Опираясь на локоть левой руки, в правой она грозно зажала небольшой кинжал. Тонкие пальчики от напряжения стали белыми, как алебастр. Сжатые губки вздрагивали с каждым шагом солдат. Плечи девушки были обернуты широким и длинным куском превосходной шерстяной материи, выкрашенной в густо-зеленый цвет. Ткань растрепалась, развернулась, обнажая великолепную пышную грудь, а темно-коричневые просторные шаровары, заправленные в короткие узкие сапожки, были покрыты пылью. Лента, которую Табасх заметил на ней прежде, была, видимо, потеряна, и густые и блестящие огненно-каштановые волосы раскинулись по войлочной подстилке.
Табасх был просто ослеплен необычайной броской красотой девушки, которой, судя по всему, едва ли исполнилось семнадцать. Два необузданных преследователя, несомненно, нагнали на нее смертельный ужас. Но решимость и самообладание, с какими девушка пыталась его преодолеть, заслуживали самого искреннего восхищения!
Мужчины разделились, обходя девушку с разных сторон. Видно, кинжальчик в ее руках чего-нибудь да стоил. Не зря же куртка и штаны пожилого колченогого солдата, старающегося не отстать от своего молодого приятеля, были обильно залиты кровью.
Девушка стремительно переводила взгляд с одного солдата на другого и бледнела с каждой секундой. Мужчины одновременно бросились к ней с разных сторон.
Она отчаянно брыкалась и извивалась в их руках. Прежде чем молодой солдат поймал ее запястье и грубо, едва не сломав ей руку, выкрутил его и отобрал кинжал, она успела пару раз полоснуть им по плечу нападавшего и, кажется, рассекла ему правое ухо… Но через несколько секунд она была уже распластана на войлоке, а затем ее перевернули на живот и связали за спиной локти.
Оба солдата отвратительно и без умолку поливали ее руганью, но она молчала даже тогда, когда молодой принялся стаскивать с нее шаровары, только попыталась укусить руку раненого старика, намотавшего на кулак ее волосы, да лягнула в грудь того, кто ее раздевал.
Табасх уже знал, что непременно вмешается, но он не торопился Нагота рыжей красавицы показалась ему настолько пленительной, что, стоя в своем укрытии, Табасх не мог оторвать глаз от свежей тугой груди, так призывно вздымающейся в такт учащенному дыханию, от бархатных белоснежных бедер, что никак не хотели покориться грубости насильников. Двоих солдат было явно недостаточно, чтобы силой заставить девушку лежать спокойно. Мускулы крепкого женского тела не могли сбросить цепкие руки мужчин, но красавица не переставала отчаянно сопротивляться.
Табасх смотрел на девушку, словно зачарованный. И созерцание судорожных рывков такого соблазнительного обнаженного юного тела сделало свое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86