– с усмешкой сказал Табасх. – Если хочешь, можешь немного подождать.
– Вот это, – тяжело дыша, Эльрис вытянул руку и ткнул указательным пальцем в лицо Табасха. – Вот это, звереныш, единственная достойная причина к тому, чтобы остаться в этом ущелье и понаблюдать за тем, как ты, вонючий отброс, собираешься становиться человеком!.. И клянусь Митрой, коль скоро Карела не спешит в Шадизар, я не буду ей препятствовать!
Пока мужчины ссорились не на жизнь, а на смерть, Карела, словно окаменев, смотрела на них, и тревожное предчувствие сначала слегка, а потом все сильнее и сильнее зашевелилось в ее душе. Намерения свои Эльрис выразил красочно и недвусмысленно, и Табасху, действительно, могла теперь угрожать опасность.
– Ну ладно, замолчите-ка вы оба! – грозно оборвала их Карела.
Мужчины уставились на нее в ожидании. Только Табасх смотрел на девушку благоговейно и восхищенно, а Эльрис словно хотел сожрать красавицу целиком, во взгляде его сквозило возмущение и гнев оскорбленной гордыни.
– Мое решение таково – я остаюсь в Сером ущелье ровно настолько, насколько захочу, – возвестила Карела. – А поскольку дольше стоять на тропе совершенно незачем, пусть Табасх поможет мне перенести мои вещи обратно в грот! Жаль только, что костер залили, теперь на новом месте кострище складывать…
– Об этом не думай, Карела! – радостно перебил ее Табасх. – Костер снова горит на прежнем месте!
Табасх подхватил тюки, на которые указала ему Карела, и полез по расщелине наверх к гроту.
Карела деловито поправила волосы, поддернула ножны на поясе и решительно двинулась вслед за своим новым другом.
Она немного удивилась тому, что офирец молчит и не останавливает ее. Пускать дело на самотек было не в обычае досточтимого Эльриса. Кареле нравились ее постоянные стычки с офирцем, они подогревали ее, заставляя кровь быстрее течь по жилам. Поэтому то, что молодой воин сейчас молча стоял и просто наблюдал за тем, как девушка претворяет в жизнь свой очередной каприз, изумило ее.
Обернувшись к Эльрису, она заметила:
– А ты? Что, едешь дальше один?
– Ехать одному? У меня другие планы, Карела, и ты о них знаешь. Дальше я поеду не один, а с тобой, и выполню обещание, которое я дал старому Клорусу перед его смертью, – хмуро ответил Эльрис.
– Если тебя тяготит это обещание, я снимаю его с тебя. Я не буду в претензии, если ты исчезнешь сейчас и навсегда!
– Не тебе освобождать меня от клятв, которые я приносил другим! – обиделся Эльрис. Но вдруг лицо его смягчилось, и он быстро заговорил: – Карела, я давно знаю тебя и даже смирился с твоими вздорными причудами. Поверь мне, я кое-чего повидал! Женщины не созданы для крови, стычек и опасных приключений, в которых и мужчины-то частенько остаются без голов! Я умоляю тебя, опомнись! Я готов ради тебя на все, а ты даже не хочешь прислушиваться к моим словам! Ну если ты не хочешь ехать в Замору, давай повернем назад, я отвезу тебя в родительский дом! Никто никогда не посмеет сказать тебе грубого слова, никто не оскорбит даже взглядом! Все, чего ты не пожелаешь, в ту же минуту будет у твоих ног! Моя жена ни в чем не будет знать отказа и никогда не пожалеет, что стала моей!
– Твоя жена, Эльрис, ни о чем не пожалеет, охотно верю, – оборвала его Карела. – Но не я, потому что никогда не стану твоей, как, впрочем, и ничьей! Я – своя собственная!
– Ты еще дитя, Карела, – растерялся Эльрис. – То есть, ты, конечно, необыкновенно прекрасная расцветшая женщина, и я сверну шею тому, кто посмеет это оспорить, но ты ничего не смыслишь в жизни.
– Или ты ничего не смыслишь в женщинах, – буркнула Карела. – Не заговаривай мне зубы, досточтимый Эльрис, и вообще… Не вынуждай меня становиться твоим врагом, потому что тогда уже твоя голова будет в опасности! И в этом я обойдусь без чудес Табасха, потому что с детства знакома с тем, за какой конец клинка надо браться! Ты не забывай, досточтимый, что я не принцесса, и даже не захудалая дворянка. Я дочь солдата, Эльрис!
– Твоя мать была знатных немедийских кровей! – возразил Эльрис, но Карела постаралась вложить во взгляд все кипевшее в ней раздражение. И офирец замолчал.
– Чего ты хочешь, Эльрис? Чтобы я стала твоей собачонкой, невольницей, украшением твоей богатой спальни?
– Я… Я… Я люблю тебя, Карела! – проговорил офирец с содроганием, словно непривычные слова кололи ему язык. Дорогого стоило признание человеку, высокомерно полагавшему, что чувства и намерения его должны быть поняты без слов и приняты с благодарностью.
А девушка в ответ лишь презрительно хмыкнула.
– Во имя Митры, Карела! Я никогда не произносил таких слов! Зачем ты унижаешь меня?! Я не какой-то там безбородый юнец, на которого можно так просто наплевать! – Голос Эльриса задрожал от негодования.
– Прошу прощения, благородный Эльрис, но плевать я еще даже и не начинала, – запальчиво возразила Карела, глядя на бледное лицо офирца, по которому уже пошли красные пятна. – Не гневайся на меня, вздорная девчонка не достойна такого знатного, богатого и доблестного воина, как ты… досточтимый!
Карела попробовала говорить серьезно, но уже на середине фразы не смогла сдержать улыбку. Эльрис закусил губу так, что, казалось, кровь готова вот-вот брызнуть Но офирец справился с собой, решив, видимо, что не пристало благородному человеку так недостойно поддаваться гневу и обиде перед женщиной. Он махнул рукой и взялся за оставшийся тюк с провизией:
– Прах тебя побери, Карела! Забудем все, что только что наговорили друг другу. Будем считать, что у нас длинный привал по дороге в Шадизар.
И хотя едва затянувшаяся рана сильно ему мешала, длинные крепкие ноги офирца ловко и быстро принялись преодолевать подъем по расщелине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86