- Эти слова оказали желанное действие! Услышав слово "полиция",
пьяница съежился и заскулил, как побитая собака, уверяя, что он ничего
дурного не сделал, а о квартиранте ему ничего неизвестно...
- Вас никто не обвиняет, - сказал ему доктор, - проводите только нас
поживей к вашему квартиранту.
Он повел нас в темную комнату. У доктора оказался карманный фонарь, и
когда он зажег его, мы увидели человека, лежащего в углу на куче
лохмотьев. Он так жутко стонал, что страшно было слушать! Доктор
внимательно осмотрел его, вырвал листок из записной книжки, написал что-то
на нем и сказал мне, чтобы я сходил к нему на квартиру и принес все, что
там написано...
- И вы пошли? - спросил судья.
- Да, сэр! Когда я вернулся, доктор дал раненному какого-то лекарства
и он затих. Тогда доктор сделал перевязку, и я увидел, что незнакомец был
весь изрезан.
- Он был в сознании, когда вы пришли?
- Нет, сэр! Он бредил и нес какую-то чепуху на ломаном английском
языке... Перевязав все его раны, доктор сказал, что перед смертью, он
вероятно, придет в себя.
- В котором это было часу? - спросил судья.
- Около трех четвертей третьего, сэр, думается мне! Во всяком случае,
я помню, что светать начало несколько позднее.
- Где же был в это время хозяин дома?
- Спал в соседней комнате! Он был настолько пьян, сэр, что ни о чем
не собирался беспокоиться!
- Хорошо, продолжайте!
- Раненный вскоре застонал и открыл глаза. Доктор наклонился к нему,
дал какого-то лекарства, от которого взор больного стал сразу осмысленным,
и он пробормотал:
- Кто вы такой?
- Я врач, - был ответ, - а это здешний учитель, мистер Мэрилль. Ваши
дни сочтены, не нужно ли вам что-нибудь сообщить перед смертью?
- Раненный застонал и бессильно откинулся на свое ложе, но учитель
нагнулся над ним и взял его за руки.
- Прадо умер! - отчетливо произнес он. - А невинного человека
посадили за его убийство в тюрьму!
- О-о-о... - протяжным стоном вырвалось у раненного, и он вздохнул,
приподнявшись. - Нет, нет, это я убил его, слушайте, как все это было...
- И что же он вам сказал? - спросил судья.
- Он сообщил, что зовут его Да-Коста, и ему было поручено следить за
домом в Парк-Лэйне... Доктор записывал все, что говорил умирающий, сэр, и
таким образом мне стало известно, что он следовал за мной в тот вечер,
когда я поехал по вызову хозяина, когда же я ушел, он постучал к нему.
Мистер Норскотт, по всей вероятности, подумал, что это я вернулся, и
открыл ему дверь. Да-Коста бросился на него, пырнул ножом, но, как я уже
говорил, мой хозяин не из тех людей, что легко сдаются! Он тоже схватился
за нож и, в свою очередь, ударил Да-Косту в бок. Сколько времени длилась
их ожесточенная схватка, Да-Коста не мог сказать, но когда ему удалось,
наконец, убить хозяина, сам он был почти при смерти! Он выбрался из дома,
с трудом дополз до реки, где и встретил того человека, в доме которого мы
и нашли его. Тому он сказал, что его ранили в драке и что он ищет место,
где бы ему отлежаться. Субъект спросил, есть ли у него деньги: Да-Коста
показал ему фунт стерлингов, и он тогда взял его к себе... Вот и вся
история, сэр! Вы найдете ее записанной в книжке доктора, с подписью
Да-Коста в конце...
- Он еще жив? - спросил судья. - Или умер?
- Нет, сэр! Как только он поставил свою подпись, ему опять стало
хуже. Доктор вызвал к нему сиделку, которой сказал, что раненный при
смерти, после чего мы все трое поехали сюда на извозчике...
Наступило короткое молчание.
Судья записал что-то в книгу, потом поднял голову и сказал:
- Благодарю вас, Мильфорд за прекрасное показание! Ваше поведение во
время всех происшествий было исполнено благоразумия и большого мужества!
Я слушал с напряженным вниманием показания Мильфорда! Они были так
ясны и убедительны для каждого, что я мог надеятся на скорое освобождение.
Какого бы мнения не была полиция относительно моего поведения, считать
меня убийцей она уже не могла!
Но когда Мильфорд кончил, меня охватило лихорадочно-возбужденное
состояние, и мысли мои занялись другим, более важным для меня вопросом!
С того момента, когда Гордон шепнул мне, что в суде нет ни Марчии, ни
Билли, душу мою стало давить тяжелое беспокойство. И теперь, когда мой
интерес к словам Мильфорда ослабел, все мои прежние опасения относительно
Марчии охватили меня с удвоенной силой.
Я уже думал не о себе, и медленно обвел взглядом весь зал, чтобы
убедиться в справедливости слов Гордона...
Все, даже персонажи, игравшие совсем ничтожную роль в этой истории,
придуманной Норскоттом, были в сборе, что бы посмотреть на последнее
действие! Да, все, за исключением Марчии и Билли, а также Сангетта!
Последнее обстоятельство особенно поразило меня! Я чуял, что
готовится что-то недоброе, какая-то ужасная затея, в которой Марчиа, Билли
и Сангетт были спутаны в один клубок...
Эти страшные мысли до того овладели мной, что я готов был вскочить с
места и рвануться к дверям, но... я знал, что это невозможно!
Я с трудом сдерживал себя, мучительно ожидая конца судебного
заседания: Мне казалось, что оно продолжается целую вечность, хотя на
самом деле все длилось не более четверти часа или немного больше!
Наконец, судья наклоняясь через стол, обратился к председателю
обвинения со словами:
- Вы все еще настаиваете на дальнейшем задержании Джона Бертона?
По залу пронесся сдержанный гул.
- От имени полицейских властей, - заявил председатель полиции,
поднявшись с места, - я готов снять с мистера Бертона обвинение в
убийстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48