Я снова не ответила. Похоже, моя личная жизнь вызывает живейший интерес в отделе убийств.– Как ты?– Отлично. А ты?– Не жалуюсь. Все равно никто не станет слушать.– Заведи собаку.– Надо попробовать. Что в пипетке? – спросил он, показав пальцем в перчатке на мою руку.– Винак. Раствор поливинилацетата камеди и метанола. Нижняя челюсть высохла, и я пытаюсь сохранить ее.– Получается?– Пока кость сухая, раствор впитается и не даст ей рассыпаться.– А если не сухая?– Винак не смешивается с водой. Тогда он просто останется на поверхности и побелеет. Кости будут выглядеть так, будто их опрыскали латексом.– Долго он сохнет?Я почувствовала себя господином Волшебником.– Быстро, из-за испарения спирта. Обычно от тридцати минут до часа. Хотя субарктический климат не способствует ускорению процесса.Я проверила фрагменты челюсти, капнула пару раз на один из них, потом положила пипетку на крышку бутылки. Райан подошел ближе и протянул руку. Я ухватилась за нее и поднялась на ноги, скрестила руки на груди и засунула ладони под мышки. Пальцев уже не чувствую, а нос явно стал цвета шарфа Райана. И потек.– Здесь холоднее, чем у ведьмы за пазухой, – согласился Райан, оглядывая подвал. Одну руку он спрятал за спину. – Сколько ты здесь уже сидишь?Я посмотрела на часы. Неудивительно, что я переохладилась. Час пятнадцать.– Больше четырех часов.– Боже! Тебе придется делать переливание крови.До меня внезапно дошло: Райан расследует убийства.– Значит, поджог?– Возможно.Он вытащил из-за спины белую сумку, достал пластиковый стаканчик и сандвич, помахал ими у меня перед носом. Я дернулась вперед. Райан отпрянул.– Ты моя должница.– Получишь по почте.Сырокопченая колбаса и восхитительно теплый кофе. Замечательно. Пока я ела, мы разговаривали.– Скажи, почему ты подозреваешь намеренный поджог? – спросила я, прожевывая.– Скажи, что ты тут обнаружила?Ладно. Я задолжала ему за сандвич.– Одного человека. Возможно, молодого, но не ребенка.– Никаких малышей?– Никаких малышей. Твоя очередь.– Похоже, кто-то воспользовался старым трюком. Пламя прожгло дыры в досках пола. Но доски все равно остались, вот в чем дело. Значит, это жидкий катализатор, возможно, бензин. Мы нашли десяток пустых канистр.– Вот оно что...Я покончила с сандвичем.– У пожара несколько очагов. Как только он начался, уже ничто не могло его остановить, потому что огонь наткнулся на величайшую в мире домашнюю коллекцию пропановых баллонов. По громкому взрыву каждый раз. Новый баллон – новый взрыв.– Сколько?– Четырнадцать.– Первой загорелась кухня?– И примыкающая комната. Что бы там ни было, теперь трудно сказать.Я подумала.– Это объясняет голову и челюсть.– Что там с челюстью и головой?– Они лежали в полутора метрах от остальных костей. Если пропановый баллон свалился вниз вместе с жертвой и позже взорвался, волной голову могло отбросить в сторону после того, как она отделилась от туловища из-за огня. То же с челюстью.Я допила кофе, жалея, что сандвичей больше не осталось.– Могли баллоны случайно загореться?– Все может быть.Я смахнула крошки с куртки и подумала о пончиках Ламанша. Райан пошарил в сумке и вручил мне салфетки.– Хорошо. У пожара несколько очагов возгорания, и есть следы катализатора. Это поджог. Но зачем?– Понятия не имею. – Он кивнул на мешок с останками. – Кто там?– Понятия не имею.Райан отправился наверх, а я вернулась к анализу. Челюсть еще не совсем высохла, так что я занялась черепом.В мозге содержится много воды. Под воздействием огня он закипает и увеличивается в объеме, создавая гидростатическое давление в голове. При определенной температуре свод черепа может треснуть или даже взорваться. Бедняга из подвала находился в довольно хорошем состоянии. Хотя лица не было, а внешние кости обуглились и отслоились, большие участки черепа остались нетронутыми. Удивительно, если вспомнить об интенсивности пожара.Очистив череп от грязи и приглядевшись, я поняла почему. На секунду я просто застыла. Перевернула череп и внимательно рассмотрела лобную кость.Боже всемогущий!Я взобралась по лестнице и высунула голову на кухню. Райан разговаривал с фотографом у столика.– Вам лучше спуститься, – сказала я.Мужчины подняли брови и вопросительно ткнули себя в грудь.– Обоим.Райан поставил пластмассовый стаканчик.– Что такое?– Похоже, кто-то не дожил до пожара. 4 Пока последнюю кость упаковали и подготовили к транспортировке, уже наступил вечер. Райан наблюдал, как я осторожно выделяю, укутываю и складываю в пластиковые пакеты фрагменты черепа. Проанализирую останки в лаборатории. Дальнейшее расследование – его забота.Когда я вышла из подвала, сгущались сумерки. Сказать, что я замерзла, все равно что заявить, будто леди Годива слегка не одета. Второй день подряд заканчивался для меня обморожением конечностей. Надеюсь, ампутация не понадобится.Ламанш уехал, поэтому я отправилась в Монреаль с Райаном и его напарником, Жаном Бертраном. Я сидела сзади, дрожала и все время просила включить посильнее печку. Они сидели спереди, потели и время от времени снимали что-нибудь из верхней одежды.Разговор их доходил до меня урывками. Я ужасно вымоталась; хотелось только залезть в горячую ванну, а потом во фланелевую ночную сорочку. На месяц. Мысли закружились. Я подумала о медведях. Хорошая идея. Свернуться в клубок и спать до весны.В голове проплывали образы. Жертва в подвале. Носок болтается на опаленной жесткой ноге. Именная табличка на крошечном гробу. Наклейка с улыбающейся рожицей.– Бреннан.– Что?– Доброе утро, звездочка. Я пришел к тебе с приветом рассказать, что солнце встало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108