Они перепрыг
ивали через ограду корраля с развевающимися гривами, бешено закатывая г
лаза. У них были длинные андалусские носы, а в очертаниях голов угадывал
ась кровь Барба. У передних лошадей были видны крупы, мощные и тяжелые. Во
зможно, это напоминала о себе линия Стилдаста. Но в остальном животные на
картине не имели ничего общего с теми, кого он, Джон Грейди, видел в жизни. К
ак-то раз он спросил деда, что это за лошади. Тот поднял голову от тарелки, п
осмотрел на картину так, словно видел ее впервые, буркнул, что это все фант
азии, и снова принялся за еду.

Джон Грейди поднялся по лестнице на второй этаж, отыскал дверь матового
стекла, на которой дутой было начертано «Франклин», снят шляпу, взялся за
ручку и вошел. За столом сидела секретарша.
Я к мистеру Франклину.
Вам назначено?
Нет, мэм, но он меня знает.
Как вас зовут?
Джон Грейди Коул.
Минуточку.
Она вышла в соседнюю комнату, потом вернулась и кивнула.
Джон Грейди встал и подошел к двери.
Входи, сынок, сказал адвокат Франклин, и он вошел.
Садись.
Он сел.
Когда Джон Грейди рассказал все, что хотел, адвокат откинулся в кресле и у
ставился в окно. Покачал головой. Перевел взгляд на Джона Грейди и выложи
л руки перед собой.
Во-первых, начал он, я не имею права давать тебе советы. Это называется зло
употребление положением. Но я могу сказать тебе, что ферма Ц ее собствен
ность и она вправе поступать с ней так, как сочтет нужным.
А я?
Ты несовершеннолетний.
Ну а что мой отец?
Сложный вопрос.
Франклин снова откинулся на спинку кресла.
Они ведь официально не развелись…
Они развелись, друг мой.
Джон Грейди вскинул голову.
Это уже подтвержденный факт и потому не является секретом. Развод оформл
ен документально.
Когда?
Все бумаги подписаны три недели назад.
Джон Грейди опустил голову. Адвокат наблюдал за ним.
Еще до того, как умер старик…
Джон Грейди кивнул.
Ясно.
Все это грустно, сынок, но что делать… Уже ничего нельзя изменить.
А вы не могли бы поговорить с ней?
Уже говорил.
И что она сказала?
Какая разница? Главное, она не собирается менять решение.
Джон Грейди кивнул. Он сидел, уставясь на свою шляпу.
Сынок, далеко не все свято верят в то, что жизнь на скотоводческом ранчо в
западном Техасе уступает разве что существованию и раю. Твоя мать не жел
ает оставаться на ферме, вот и все. Если бы это занятие приносило деньги, т
огда, конечно, другой разговор. Но денег это не приносит.
Ранчо могло бы давать доход…
То ли да, то ли нет. Оставим этот спорный вопрос. Дело в том, что она еще моло
дая женщина и ей хоте лось бы вести не столь замкнутый образ жизни, как пре
жде.
Ей тридцать шесть.
Адвокат откинулся на спинку своего вращающегося кресла. Слегка поворач
иваясь в нем туда-сюда, провел указательным пальцем по нижней губе.
Он сам виноват. Безропотно подписал все бумаги, что сунули ему под нос. Даж
е не почесался, чтобы как-то защитить свои интересы. Господи, я говорил ем
у, чтобы он нанял адвоката. Черт, я просто умолял его!
Знаю.
Уэйн говорит, он перестал ходить к врачу.
Да… Спасибо, что уделили мне время, мистер Франклин, добавил он помолчав.

Извини, что не мог сообщить тебе ничего более обнадеживающего. Но ты имее
шь право обратиться к кому-то еще…
Да нет, зачем…
Почему ты сегодня не в школе?
Я больше не хожу.
Понятно…
Джон Грейди встал, надел шляпу.
Большое вам спасибо.
Не за что, отозвался Франклин, тоже вставая. Есть в нашей жизни вещи, проти
в которых мы бессильны. Это похоже, тот самый случай.
Похоже, скачал Джон Грейди.

После Рождества мать почти не появлялась в доме. Джон Грейди проводил вр
емя на кухне с Луисой и Артуро. Луиса не могла говорить о ранчо без слез, и п
оэтому они не говорили о ранчо. Никто не решался сообщить о предстоящей п
родаже Луисиной матери, которая жила тут с начала века. Потом наконец Арт
уро ей рассказал. Старуха выслушала его, кивнула и отвернулась.
Утром, на рассвете, Джон Грейди надел куртку и вышел на шоссе. В руке у него
был кожаный саквояж, в котором лежали чистая рубашка, пара носков, а также
зубная щетка, бритва и помазок. Саквояж принадлежал его деду, а куртка на б
айковой подкладке была отцовской. Ждал он недолго. Вскоре появился грузо
вик, который остановился, когда он поднял руку. Он сел, поставил саквояж на
пол кабины и стал растирать озябшие кисти рук. Водитель перегнулся чере
з него, проверяя, хорошо ли закрыта дверь, потом включил первую скорость, и
машина покатила дальше.
Дверца плохо закрывается. Ты куда?
В Сан-Антонио.
Ну а и в Брейди. Так что не до конца, но подброшу.
Спасибо.
Торгуешь скотом?
Не понял.
Шофер кивнул в сторону саквояжа с ремнями и медными застежками.
Говорю, торгуешь скотом? У них такие же.
Нет, просто другого нет.
А я подумал, не торгует ли парень скотом. И давно там стоял?
Несколько минут.
Шофер показал правой рукой на приборную доску, где светился оранжевый ди
ск
Вон печка. Только греет так себе. Чувствуешь?
По-моему, греет неплохо.
Шофер махнул левой на серый зловещий рассвет.
Видишь?
Угу.
Ненавижу зиму. Ума не приложу, какой от зим толк. А ты не из разговорчивых, в
ерно?
Вроде бы нет.
Полезная черта.
Через два часа показался Брейди. Проехав через весь город, шофер высадил
Джона Грейди на противоположной окраине.
Во Фредриксбурге оставайся на Восемьдесят седьмом шоссе, а то, если попа
дешь на Девяносто второе, тебя за милую душу увезут в Остин. Понял?
Да. Большое спасибо.
Джон Грейди захлопнул за собой дверцу, шофер махнул ему рукой, развернул
грузовик и укатил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15