Несерьезной.
Ну и что из того, что они пытались устроить сына на «теплое» место после ун
иверситета? Все родители мечтают о том, чтобы дети заняли какую-то хорошу
ю должность. Стабильное и доходное место в жизни. Могли поддержать преды
дущее поколение в тот миг, когда «старикам» понадобится надежная опора,
когда уже не останется сил и здоровья, чтобы тащить воз самостоятельно…

Конечно, с таким отцом Ц директором рекламной фирмы (пусть и небольшой, н
о крепко стоявшей на ногах) Ц можно было не один год жить спокойно. Пользо
ваться связями «предков». Да и отец, что ни говори, немало отложил «на пото
м». На черный день, на старость.
Там, в Питере, все это казалось мелочным, каким-то тусклым, серым: день за дн
ем Ц доллар к доллару, капитал к капиталу. Жизнь по накатанной колее, уныл
ые будни. Расписание «отсюда Ц и до столба», а от столба Ц до конца жизни.

Дима долго молчал, скрывая раздражение. Крепился, откладывал сложные раз
говоры на будущее. Но когда мать и отец уселись в гостиной Ц на следующий
день после того, как он успешно защитил диплом, Ц и принялись обсуждать,
куда лучше пристроить сына, он не выдержал.
Взрыв был коротким и мощным. Кажется, предки опешили: не ожидали такого от
сына. Теперь Дима понимал Ц он сам виноват: слишком долго молчал, слишком
долго копил отрицательные эмоции. Заговорил лишь тогда, когда «давление
пара» превысило критическую отметку.
Отец, не привыкший к подобному тону отпрыска, поначалу растерялся, а пото
м Ц в ответ на резкие слова Дмитрия Ц высказался еще более резко. Мол, ты,
парень, зарываешься. Не знаешь, какова жизнь. Всегда за спиной родителей о
тсиживался, не видел настоящей борьбы за существование. Не ведаешь, что э
то такое.
В итоге: диплом Ц в мусоропроводе, мобильник и ключи от дома Ц на столе. И
Ц брошенная матери едкая фраза: вернусь, когда узнаю, что такое настояща
я жизнь. Что такое борьба за существование. Почем людям кусок хлеба даетс
я.
…А потом Ц долгие часы мотаний по апрельским, еще холодным, питерским ул
ицам. Поиск какого-нибудь ночлега, работы для начала Ц хотя бы сторожем.
Только чтоб с комнатой, где можно передохнуть, согреться. Чтоб не надо был
о возвращаться домой с признанием: «я проиграл».
Как он набрел на контору, набиравшую персонал на буровую? Теперь уже труд
но восстановить картину в точности. В памяти остались какие-то осколки в
оспоминаний: окоченевшие пальцы, холодный ветер; одна рекрутерская комп
ания, другая, третья. Везде Ц улыбаться. Везде Ц терпеливо заполнять анк
еты и отвечать на однотипные вопросы. А работа нужна была не потом. Не чере
з неделю, не даже завтра! Сейчас. Сразу! И он нашел: правда, не совсем то, о чем
думалось поначалу. Тогда, сидя в небольшом офисе и плохо соображая от гол
ода и усталости, он вяло слушал рассказ про мощь России, про ее черное золо
то Ц нефть. Про то, какое множество россиян получает дотации из бюджета
Ц с налогов, которые платят нефтедобывающие компании.
Дима буквально ошалел от обрушившегося на него словесного потока. Кажет
ся, пытался узнать Ц куда именно вербуют добровольцев. Кажется, задавал
еще какие-то уточняющие вопросы. Но в памяти, как ни странно, не осталось н
ичего Ц только вновь и вновь рушившийся на него водопад хвалебных речей
в честь нефтедобывающих компаний России.
Дело закончилось тем, что Дмитрий Клоков на все махнул рукой и поставил п
одпись под контрактом. Договор был совсем коротким Ц лишь на два месяца,
и парень решил, что столь небольшой срок Ц то, что надо для начала. Он свал
ит из Питера к черту на кулички, немного поработает… А как только договор
истечет Ц можно его и не продлевать. Вернется домой другим человеком. Ил
и придумает что-нибудь еще, благо деньги будут в кармане.
Мобильника у Димы не было: телефон остался дома, на столе. Да в принципе Кл
оков и не собирался звонить родителям. Хотя, усаживаясь в поезд Санкт-Пет
ербург Ц Мурманск, невольно вспомнил о матери. Сердце болезненно сжалос
ь, но обида на отца, злость, желание доказать, что он чего-то стоит, оказалис
ь сильнее.
Ночью рыжеволосый парень спал как убитый. Забрался на верхнюю полку, даж
е толком не познакомившись с попутчиками, и провалился в черный омут…
Зато утром проснулся в отличном настроении Ц ссоры и проблемы остались
во вчерашнем дне. Вставать пришлось рано: поезд прибыл на место, едва расс
вело. Но даже это казалось увлекательным, романтичным Ц приключения нач
инались.
Все изменилось, когда Дмитрий Клоков и другие «техасские рейнджеры» под
нялись на борт судна. Уже в тот момент его кольнуло неприятное предчувст
вие: их всех подвели к трапу так, что невозможно было прочитать название к
орабля. Команда тоже не отличалась разговорчивостью Ц она просто исчез
ла с палубы, словно повинуясь неведомому приказу.
Остался лишь один человек, располагавший скудной информацией о том, что
и как надо делать. «Георгий Салидзе», Ц так он представился. И еще добави
л: «Бригадир рабочей группы». Высокий, черноволосый и чернобровый, с горб
инкой на носу. На вопросы Жора отвечал уклончиво, часто вместо комментар
иев улыбался, словно это движение губ было лучшим ответом на все.
Корабль вышел в море вскоре после того, как бригада оказалась на борту. Вс
ех новобранцев настойчиво попросили спуститься с палубы вниз, в отведен
ные помещения. Сделано это было устами того же Салидзе. Жора показал три к
аюты, предназначенные для завербованных рабочих. Самое любопытное и неп
риятное заключалось в том, что второй выход из отсека был заблокирован.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17