Пусть даже мы и не знаем таких признаков классификации, как «парно-» и «непарнокопытность», мы все же интуитивно понимаем существующую здесь разницу и пытаемся найти – и находим – некое обобщающее их начало. Нам не составит труда сложить те же утюги, пароходы с египетскими пирамидами, если и здесь мы выйдем на более высокий уровень обобщения, иными словами, если и в том и в другом будем видеть просто «материальный объект». При особой нужде мы сложим с теми же утюгами, пароходами и пирамидами Гизы моцартовские фортепьянные концерты, если, конечно, сумеем разглядеть в том и в другом продукт человеческого творчества. И так далее.
Все это и есть предварительное приведение разнородных вещей к какому-то единому основанию сравнения, к общему «качеству». Но для того, чтобы найти то обобщающее начало, которое позволит нам проводить необходимые количественные сопоставления, нужно прежде всего серьезно покопаться в нашем собственном умственном багаже, ибо единое «качество», в котором можно растворить столь разнородные вещи, совсем не очевидно. Поэтому далеко не во всех случаях искомое основание количественного сравнения находится нами – очень многое зависит от уровня нашей образованности, от той степени свободы, с какой мы ориентируемся в мире общих абстрактных представлений. Кроме того, интеллектуальный багаж – это одно, а умение им распорядиться – совсем другое, поэтому нужны не только умения, но и твердые навыки этой интеллектуальной работы, которые позволяют выполнять ее большей частью автоматически. Процедура приведения к единому «знаменателю» совершенно разнородных явлений окружающего нас мира – это тоже элемент нашего умственного потенциала, интеллектуальной культуры, и если нет навыков такой работы, мы оказываемся в тупике.
Как бы то ни было, складывая разнородные вещи, мы, чаще всего сами того не замечая, совершаем одну из сложнейших логических операций. Именно логических: ведь, уже только упомянув понятия «количества» или «качества», мы незаметно для самих себя вступаем в сферу логики. Правда, не формальной, а именно той категориальной или, иными словами, диалектической логики, которая составляет ключевой раздел современной философии, ибо эти понятия представляют собой одни из ее основных категорий.
В отличие от формальной, задача которой, главным образом, состоит в том, чтобы полностью исключить какие бы то ни было противоречия в выполняемых нами теоретических построениях, эта логика уже в самом наличии противоречия видит опорный ориентир на пути к истине. Кроме того, опять же в отличие от формальной, она способна оперировать вполне содержательными понятиями.
Основы этой логики были заложены Иммануилом Кантом (1724–1804), великим немецким мыслителем, родоначальником немецкой классической философии, профессором университета в Кенигсберге (мы еще будем говорить о нем) в его «Критике чистого разума», и впоследствии существенно дополнены и развиты Гегелем. Но гегелевская «Наука логики» – это предмет куда более фундаментального знакомства с философией, чем то, которое предполагается настоящим Введением. Поэтому здесь мы ограничимся самыми началами.
Основные категории или, как их называет сам Кант, «чистые рассудочные понятия» сводятся им в специальную таблицу по четырем группам, каждая из которых объединяет в себе взаимосвязанные и взаимозависимые начала этой новой логики:
– количества: единство, множество, целокупность;
– качества: реальность, отрицание, ограничение;
– отношения: присущность и самостоятельное существование, причина и следствие, взаимодействие;
– модальности: возможность–невозможность, существование–несуществование, необходимость–случайность.
Останавливаться на содержании этих категорий здесь мы не будем, ибо это также предмет более детального разбора, общий же их смысл ясен интуитивно.
Кант говорит, что эти категории полностью исчерпывают собой все присущие сознанию логические схемы, в соответствии с которыми человек только и может организовывать свое познание окружающей действительности. В этом пункте его существенно поправит Гегель, который дополнит кантовский список многими другими философскими понятиями. Но сейчас нам важно вовсе не то, в чем ошибался великий мыслитель (кстати, не такая это и ошибка, ибо построение диалектической логики не завершено и по сию пору). Здесь мы хотим подчеркнуть то, что только постижение основ именно этой – категориальной – логики делает исследователя исследователем.
Заметим еще одно обстоятельство, которое прямо вытекает из основоположений кантовского учения. Это заключение сразу же будет воспринято его преемниками и во всем блеске проявит себя в гегелевской системе. Существо его сводится к тому, что любая вещь, попадающая в сферу нашего анализа, в обязательном порядке проходит сквозь строй всех логических категорий. Нет такого, чтобы одни подчинялись каким-то одним категориям из этого общего списка, другие – другим. Как весь окружающий нас мир собирается в точке оптического фокуса, так каждое понятие концентрирует в себе аппарат всей логики без изъятия. А это значит, что пристальный анализ способен в любом отдельном понятии найти явственные следы всего категориального макроскосма. Больше того: анализ не просто способен, но и обязан все это установить, поэтому если подчиненность каким-то логическим отношениям не выявлена, постижение предмета не может считаться законченным.
Отсюда вытекает еще один до чрезвычайности важный вывод: как палеонтолог по обломку кости способен воссоздать черты давно вымершего вида, каждый отдельный факт может раскрыть в себе в конечном счете всю систему взаимосвязей этого мира, а каждый отдельный фрагмент наших знаний – в конечном счете всю созданную нами культуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9