Она рассказала моему брату. – Мэт покачал головой. – Люк уверен, что его ничем не проймешь, но был потрясен, это уж точно.
– Это был мой секрет! Кристина, должно быть, думала, что помогает мне, но она не имела права снова вмешиваться в мою жизнь!
– Ты хочешь сказать, что не собиралась сообщить мне? – Мэт повысил голос. – Никогда?
– Именно, – сказала Кейла звенящим голосом.
– Ради Бога, почему? Это же мой ребенок – и мой тоже!
– Нет, не твой. Я проявила легкомыслие, и я полностью отвечаю за себя и за последствия своих действий.
– Это мой ребенок, – резко поправил ее Мэт. – И ты была не единственной, кто проявил легкомыслие. Черт, мы оба были хороши. Впрочем, если кого-то и следует винить, так это тех маньяков из ВМБДШ, за то, что они добавили водки во все, что мы ели и пили в ту ночь. Но чтобы позволить тебе нести полную ответственность – об этом забудь. Я намерен позаботиться о тебе и ребенке. Я не соглашусь ни на что другое. Мы поженимся, Кейла. Немедленно.
– Ты с ума сошел? – Кейла пристально смотрела на него, не веря своим ушам. – Это самая бредовая вещь, которую я когда-либо слышала! Мы даже не сможем сделать вид, что знаем друг друга и что друг другу симпатизируем! Мы провели вместе одну ночь, и ни один из нас в то время не был в состоянии полностью отвечать за себя!
– Мы были вместе не только тогда, – настаивал Мэт.
– О, конечно. Еще у нас была двухминутная стычка в ресторане Рилло и пятнадцатиминутная позднее, в тот же вечер, в «Бутлегерз». Эта столкновения, конечно, укрепили нашу дружбу, не так ли? И не забудь о тех содержательных мгновениях, разделенных нами, когда ты появился без приглашения в квартире Кристины, чтобы сообщить мне, что не желаешь больше меня видеть, потому что моя работа делает меня недостойной высшего общества, и что мне не пристало находиться рядом с такой сановной персоной.
Шея Мэта побагровела, и Кейла на мгновение испытала торжество. Этим ударом она добилась прямого попадания.
– Я вовсе не хотел, чтобы мои слова прозвучали так напыщенно и самодовольно той ночью, – мирно произнес он. – То, что я сказал… причины, по которым я там был… – Он помолчал. – Позднее я понял, что просто искал предлог, чтобы увидеть тебя, вот я и придумал этот визит.
– Ты хотел меня видеть и придумал для этого очень удачный предлог – сообщить мне, что ты больше не хочешь меня видеть? – Кейла расхохоталась. – То, что ты делаешь, среди моих коллег принято называть так: «Состряпать приличную историю, которая бы послужила оправданием имевшему место ранее неблаговидному инциденту». Как жаль, что ты осуждаешь политических консультантов. У тебя определенно талант, чтобы стать таковым.
Мэт плотно сжал губы.
– Я пытаюсь внушить тебе, что сожалею о том, что высказал в тот вечер, и мне… жаль, что я обидел тебя, Кейла.
– Не обидел, – поспешила возразить она. – Ты бы меня обидел, если бы твое мнение что-то для меня значило. Но это не так. С твоей стороны слишком самонадеянно полагать, что ты вообще способен меня обидеть! Ты ушел из моей жизни в тот вечер и с тех пор не потрудился повидаться или связаться со мной, и мне это совершенно безразлично. Я рада, что ты этого не сделал. Я ничего не хочу о тебе знать, я никогда о тебе даже не думаю… – Ее голос замер. Добрая старая поговорка насчет «чересчур бурно выражаемого протеста» всплыла в памяти.
– А я думая о тебе, Кейла, – тихо сказал он. – Каждый; день.
– О, избавь меня от традиционных сантиментов, если ты это имел в виду. Ты чувствуешь себя виноватым из-за ребенка и считаешь необходимым придумать для меня волшебную сказку о том, как ты тосковал о своей потерянной возлюбленной. Ты мне ничего не должен, так что, пожалуйста, прибереги свой драматический талант для избирателей.
– До чего же ты несговорчива! – вздохнул он. Кейле показалось, что в его тоне прозвучало сдержанное восхищение. Нет, решила она, это просто разыгралось мое глупое воображение, подстегнутое его идиотским заявлением о том, что он тайно и безмолвно тосковал обо мне все это время. Она пришла в ужас оттого, что, пусть даже на мгновение, на нее подействовала его коварная стратегия.
Она свирепо посмотрела на Мэта.
– Да, я несговорчива, и мне не нужны твои лживые сладкие речи.
– Ты права, тебе не нужна моя ложь. Но тебе нужны моя поддержка, понимание и преданность. Ну и обручальное кольцо, разумеется.
Ее захлестнула волна отчаяния и бессилия перед его напористостью. Ну почему он не откажется от своей затеи и не уйдет прочь?
– В нашем случае и грешно, и глупо даже упоминать слово супружество, – сказала она устало. – Нам не на чем строить совместное будущее.
– Мы ждем ребенка, Кейла. Это главный краеугольный камень для строительства, на мой взгляд.
– Ты боишься, что твоя безупречная репутация будет запятнана, если пройдет слух, что у тебя внебрачный ребенок! – Горячие злые слезы жгли глаза Кейлы. – Какой же ты лицемер! Ты порицаешь так называемых имиджмейкеров за то, что они делают, но сам точно также печешься о том, чтобы сохранить свой имидж незапятнанным, и дошел до того, что делаешь предложение женщине, которую презираешь.
Прежде чем она поняла, что он собирается сделать, его руки легли ей на плечи.
– Речь сейчас не об имиджах, Кейла, ни о моем или твоем, ни вообще о чьем-либо. Речь идет о ребенке. Нашем ребенке. О том, кого мы зачали в ту ночь в отеле. О том, кого ты сейчас носишь в себе.
Его сильное тело дрожало от напряжения, и он притянул ее в свои объятия. Прижатая к нему, Кейла ощутила напряжение и мощь его возбуждения и подняла на него взгляд своих широко распахнутых карих глаз. Он едва прикоснулся к ней, и сразу…
– Тебя это не должно удивлять, – пробормотал он севшим голосом, словно читая ее мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61