Сестра Рэйлин — и «класс»!
Мягкий укол совести поразил его. Как легко было вернуться к прежним предрассудкам, бытовавшим в Уэйзборо.
Она посмотрела на него, и их глаза встретились. Эшлин глядела вызывающе, не желая отводить взгляд первой. Она не проявляла ни малейшей слабости перед этим мужчиной.
«Я ненавижу тебя». Словно по телеграфу ее мысли передал напряженный взгляд сверкавших голубых глаз. Ее маленькие груди поднимались и опускались под жестко накрахмаленной хлопковой блузкой.
Корд расшифровал молчаливое послание. Совсем не то он привык видеть в глазах женщин. Представительницы другого пола преследовали его с детсадовского возраста, благодаря внешней привлекательности Корда и богатству Уэев. Он еще никогда не встречал женщины, которую бы захотел и не получил.
Он первым прервал их безмолвную дуэль, и это тоже было для него в новинку. Когда дело доходило до коротких сексуальных переглядываний, он всегда выходил победителем. Никто и никогда не смотрел на него с такой неукротимой свирепостью.
Это тревожило его и действовало на нервы. Ее враждебность была не притворной, она была настоящей и неослабевающей. Корд видел это. Его самого нередко одолевала злость в прошлом, он мог отличить настоящую ярость от наигранной.
«Что же сделать, чтобы эта ярость обернулась другим чувством?» — думал он. Шесть лет назад он сразу бы начал ухаживать за Эшлин, но зрелый Корд Уэй внезапно обрел способность интуитивно постигать ситуацию и видеть ее по-новому. Нелепая догадка испугала его.
Это была древняя ловушка… призыв сопротивляющейся самки, последний вызов примитивному мужскому охотничьему инстинкту. Древняя уловка, на которую он чуть было бездумно не попался…
Корд кашлянул и выпрямился. Он давно уже не тот Уэй-вероотступник, напомнил он себе. Теперь он респектабельный тридцатичетырехлетний бизнесмен, вернувшийся в город, чтобы помочь своей семье. Он докажет это своим поведением. То есть игнорируя какой бы то ни было вызов со стороны женщины, как бы соблазнителен он ни был.
— Ты следишь за ходом предвыборной кампании? — спросил Корд с вкрадчивой вежливостью, словно обращаясь к незнакомому человеку, стоящему за ним в очереди в супермаркете.
Странно, его безразличный тон и сам вопрос вызвали такое же раздражение у Эшлин, как ранее его попытка возобновить их давно утраченную дружбу.
— Я слежу за этим в достаточной мере, чтобы знать, что вашему брату Уатту предстоит побороться за место в Конгрессе. — Она решила, что упоминание об Этане Торпе и о том, что он поддерживает Дэна Кларкстона, будет неблагоразумным. — Я представляю, какое это потрясение для всех вас, Уэев.
— Естественно, — согласился Корд сухо. — Уэи представляют район с тех пор, как были выбраны более ста лет назад. Когда дядюшка Арчер объявил о своей отставке, мы полагали, что избрание Уатта в ноябре окажется сущей формальностью.
— Дэн Кларкстон очень популярен в Экстоне и здесь, в Уэйзборо, тоже.
Города, которые она назвала, были главными из тех, что входили в избирательный округ.
— Так мне и сказали. — Корд вздохнул. — Вот почему я вернулся в город по просьбе семьи, и Холли тоже. Для того чтобы произвести перегруппировку, провес совместное обсуждение, бороться. Мы оба приехали вчера вечером. Уатт не может потерять семейное место.
— Семейное место, — повторила, как эхо, Эшлин, усмехнувшись. — Как будто Уэям Богом дано право заседать в Конгрессе! Уатт не принц Уэлльский, и округ — это не трон Англии.
— Спасибо за то, что ты меня проинформировала, — сказал Корд саркастически. — Ты поддерживаешь Кларкстона или только делаешь вид?
— Я еще не решила, — солгала она. — У меня еще есть время до ноября.
— Ну что ж, подумай, когда будешь решать. У эй отлично работали, представляя округ в течение последних ста лет. Никогда не возникало даже намека на какой-нибудь скандал или коррупцию, и Уатт продолжил эту традицию. Я знаю, что девиз оппозиции «Время перемен», но что дают перемены ради перемен? — Корд покачал головой и посмеялся над своим ораторским пылом. — О мой Бог, я говорю точно так же, как моя мать и дедушка. Я фактически дословно их цитирую.
— Это, должно быть, странно для вас, — заметила Эшлин холодно. — Вы всегда были не в ладу со своим семейством, не правда ли? Я помню, вас всегда называли «паршивой овцой в роду Уэев».
— И заслуженно, — поморщился Корд. Эта характеристика ранила его своей справедливостью. Определение «нетерпимый» и «незрелый» также подошли бы ему. Таким он был до тех пор, пока не покинул Уэйзборо и не лишился безопасности и привилегий, с их капканами и ловушками, и пока он не стал таким, каким хотел предстать перед всеми. — Но я в совершенном согласии с моей семьей, когда дело касается победы Уатта на выборах.
— Консультант по средствам массовой информации Дэна Кларкстона превратил его в «Доброго старого Дэнни», человека из народа, противостоящего Уатту Уэю, кандидату элиты.
— Ты все-таки следишь за кампанией, по-видимому? — Глаза Корда сузились.
Эшлин почувствовала, что покраснела.
— Немного. — Она пожала плечами, изображая безразличие.
— Так, тогда давай я тебя направлю на путь истинный. — Корд придвинулся к ней, лицо его горело от волнения. — Уатта можно считать кем угодно, но только не представителем верхушки, и я глубоко возмущен, что Кларкстон изображает его таким. Мы должны представить Уатта избирателям, чтобы они поняли, кто он на самом деле. К сожалению, он не очень хороший оратор и производит впечатление тихого сотрудника налоговой инспекции с хорошими манерами. Уатт не расшевелит толпу, он ее усыпляет, — добавил он печально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129