Последовало молчание. Хеллиер не верил своим ушам. Он готов был взорваться.– Послушайте-ка...– Извините, сэр Роберт, – перебил его Уоррен. – Я мог бы принять вас сегодня у себя в пять часов. Думаю, что к тому времени я освобожусь.Хеллиер уже принял решение.– Ладно, – рявкнул он, и Уоррен даже слегка вздохнул, когда трубка на другом конце провода шлепнулась на рычаг. Свою он положил аккуратно и нажал на кнопку внутренней связи.– Мэри, в пять у меня будет сэр Роберт Хеллиер. Если там еще есть пациенты, сделайте так, чтобы он был после них последним. Полагаю, что ему нужна продолжительная консультация.– Хорошо, доктор.– Да, Мэри. Как только он появится, вы можете быть свободны.– Спасибо, доктор.Уоррен посидел некоторое время, глядя в пространство, затем вновь принялся за свои бумаги. * * * Сэр Роберт Хеллиер был могучего телосложения и недюжинной силы. Хорошо сшитый изысканный костюм подчеркивал его атлетические достоинства. Он держался и разговаривал так, что сразу было ясно – он не привык, чтобы ему перечили. Он вошел в кабинет и коротко без околичностей сказал:– Вы знаете, почему я здесь.– Да, вы пришли, чтобы поговорить о своей дочери. Садитесь, пожалуйста.Хеллиер сел по другую сторону стола напротив Уоррена.– Я сразу приступлю к делу. Моя дочь мертва. Информация полиции кажется мне невероятной. Мне сказали, что моя дочь была наркоманкой, употребляла героин.– Да, это так.– Героин, который давали ей вы?– Героин, который я ей прописывал, – поправил Уоррен.Хеллиер даже растерялся на мгновение.– Не ожидал, что вы так легко в этом признаетесь.– Почему же? Я ведь был врачом вашей дочери.– Какая неслыханная наглость! – разразился Хеллиер. Он подался вперед, и его могучие плечи напряглись. – Врач прописывает молодой девушке сильнодействующие препараты! Это же безобразие!– Это было... – начал Уоррен.– Я вас упрячу в тюрьму! – завопил Хеллиер.– ...по моему мнению, абсолютно необходимо.– Вы просто преступник!Уоррен встал, и его холодный голос оборвал тираду Хеллиера:– Еще одно оскорбление, и я вас привлеку к суду за клевету. Если вы не собираетесь меня выслушать, я попрошу вас покинуть мой кабинет, так как дальнейшие объяснения с вами я считаю бессмысленными. Если вы хотите подать жалобу на мои действия, обращайтесь в Дисциплинарный комитет Центрального медицинского совета.Хеллиер в изумлении смотрел на него.– Вы хотите сказать, что Центральный медицинский совет одобрит ваши действия?– Именно так, – сухо сказал Уоррен и сел на свое место. – Кстати, и британское правительство тоже. Есть соответствующий закон.Хеллиер выглядел растерянно.– Ну, хорошо, – нерешительно сказал он. – Наверное, мне надо выслушать вас. Собственно, за этим я сюда и пришел.Уоррен посмотрел на него задумчиво и сказал:– Джун пришла ко мне около полутора лет тому назад. К этому времени она употребляла героин примерно два года.Хеллиер опять вспыхнул.– Не может быть!– Почему же?– Я бы знал об этом.– Как бы вы знали?– Ну, есть же... симптомы.– Понятно. А какие симптомы, сэр Роберт?Хеллиер начал объяснять, но тут же сбился и замолчал. Уоррен сказал:– У наркоманов вовсе не обязательно дрожат руки. Есть симптомы куда более скрытые, а уж что-что, скрывать они натренировались. Но что-то вы могли заметить. Скажите, ваша дочь испытывала денежные затруднения в то время?Хеллиер посмотрел на тыльную сторону своих ладоней и не спеша, словно все взвешивая, сказал:– По правде говоря, ей всегда не хватало денег. Мне это страшно надоело, и я поставил ее в жесткие рамки. Я сказал ей, что воспитывал ее не для того, чтобы она бездельничала и разбрасывала деньги налево и направо. И я устроил ее на работу, купил для нее квартиру, но сумму, которую я ей давал, сократил вдвое.– Понятно, – сказал Уоррен. – А долго она работала?Хеллиер покачал головой.– Не знаю. Знаю только, что она потеряла работу.Он вдавил ладони в край стола, так, что побелели костяшки пальцев.– Вы знаете, она ведь ограбила меня, меня, родного отца.– Как это случилось? вежливо спросил Уоррен.– У меня есть дом в Беркшире, – сказал Хеллиер. – Она приехала туда и обчистила его, буквально обчистила. У меня среди прочего было много грузинского серебра. У нее хватило наглости оставить записку, что она взяла егс и продала какому-то антиквару, даже адрес его написала. Я у него потом все выкупил, но это стоило мне бешеных денег.– Вы заявили в полицию?– Не говорите глупостей, – с яростью проговорил Хеллиер. – У меня ведь есть определенная репутация. Представляете, как бы меня прокатили в газетах, если бы я официально обвинил свою дочь в воровстве. У меня и так напряженные отношения с прессой.– Может, для нее было бы и лучше, если бы вы заявили, – сказал Уоррен. – А сами вы спрашивали у нее, почему она ограбила вас?Хеллиер вздохнул.– Я решил, что она окончательно свихнулась. Пошла по стопам своей матери. – Он распрямил плечи. – Но это уже другая история.– Конечно, – сказал Уоррен. – Как я вам сообщил, Джун пришла ко мне лечиться, или, точнее, за героином, когда у нее был уже двухлетний опыт наркомании. Она сама в этом призналась, да и осмотр убедил меня в этом.– Вы хотите сказать – она пришла не лечиться, а за героином? – спросил Хеллиер.– Наркоманы свято уверены, что мы, врачи, обязаны снабжать их наркотиками, – стал объяснять Уоррен, голос его погас. – Они не хотят, чтобы их лечили, это их отпугивает.Хеллиер тупо смотрел на Уоррена.– Но ведь это чудовищно, – сказал он. – Вы давали ей героин?– Давал.– И не лечили?– Практически нет. Нельзя лечить человека, который ни за что не хочет лечиться. В Англии нет закона о принудительном лечении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14