Бэллард повернул голову. С тех пор как он вернулся в долину, он еще не видел Лиз, она для него была все еще хрупкой, худенькой девчонкой с косичками в разные стороны и тощими коленками. То, что представилось его взору сейчас, заставило Бэлларда затаить дыхание.
Лиз Петерсен была потрясающе красива – той редкой красотой, которая не нуждается в хитростях косметики. Ее красота заключалась в сиянии молодости и отменного здоровья, в плавных и гармоничных движениях тела. Она была красива, как бывает красиво молодое животное, и в ней чувствовалась бессознательная уверенность в себе, какую можно увидеть в скакуне хороших кровей или охотничьей собаке редкой породы.
– Боже мой, – воскликнул он. – Да она выросла.
Камерон усмехнулся.
– Это иногда случается.
– Почему я ее до сих пор не видел?
– Она уезжала на Северный остров; и только вернулась на этой неделе, – ответил Камерон. – Она обедала у нас в понедельник. На Стейси она произвела большое впечатление, а это случается весьма нечасто.
– Мне нравится Лиз, – сказала Стейси. – Она очень независима.
Бэллард задумчиво рассматривал тарелку.
– Кто-нибудь из Петерсенов женат?
– Джон, а Эрик помолвлен.
– А Чарли?
– Нет, пока ему не приходилось, но, насколько я знаю, раз или два он пытался это сделать. Что касается Лиз, она бы давно уже была замужем, если бы Чарли не имел привычки отпугивать ее поклонников. Он трясется над сестрой, как наседка над цыплятами.
Макгилл сказал:
– Петерсены тебя не любят, Йен. В чем они тебя обвиняли сегодня утром?
– Давняя ссора, – коротко ответил Йен. Он посмотрел на Камерона. – Ты ведь знаешь, Джо?
– Слышал, – откликнулся Камерон. – Что-то про Бэллардов, которые надули Петерсенов с шахтой.
– Так утверждают Петерсены, – согласился Бэллард. – Не Джон – тот парень разумный, но Эрик пытается представить это по-своему. На самом деле мой отец поссорился с дедом и эмигрировал в Новую Зеландию. Хотя он и порвал с семьей, но все-таки остался Бэллардом настолько, чтобы заинтересоваться золотом, которое нашел на своей земле. Он понимал, что нет смысла заниматься серьезными разработками, тогдашняя цена на золото была бросовая, но когда он написал завещание перед тем, как уйти в армию, он оставил землю моей матери, а права на добычу полезных ископаемых – моему деду.
– Несмотря на то, что они поссорились? – спросил Макгилл.
– Он был Бэллардом. Что бы мама делала с этими правами? Так или иначе, когда он умер, моей матери пришлось продать землю – сама управлять ею она бы не смогла. Большую часть – то есть западный склон – она продала старому Петерсену, который не позаботился проверить, есть ли у него эти права. Я не знаю, пробовал ли он это проверить, но когда мой дед купил у матери оставшуюся землю – кусочек у подножия склона – и начал добычу золота не только там, но и на участке Петерсена, тут-то все и началось. В чем только они друг друга не обвиняли! Петерсены всегда были уверены, что стали жертвой хорошо организованного заговора Бэллардов. На самом деле ничего подобного, разумеется, не было, но так как я – Бэллард, они считают, что я здесь замешан.
– В том, что ты рассказываешь, нет ничего плохого, – сказал Камерон. – Но все равно, я не удивляюсь, что Петерсены злы на тебя.
– Я не могу понять, почему, – ответил Бэллард. – Единственные, кому шахта приносит прибыль, – Петерсены; шахта сделала долину процветающей и Петерсенам остается только снимать пенки. Уж во всяком случае Бэлларды не получают прибыли. Ты видел цифры бюджета, Джо, и знаешь, что компания только начинает окупать затраты.
Он покачал головой.
– Я не знаю, что будет, если нам придется устанавливать дорогостоящую защиту от обвалов. Весь день я пытаюсь связаться с Кроуэллом, но его нет на месте.
– Кто он такой? – спросил Макгилл.
– Председатель компании. Живет в Окленде.
– Я тут думал о защите от обвалов, – в раздумье сказал Макгилл. – И приготовил кое-какие цифры для тебя, Джо. Когда будешь проектировать защитный навес над главным входом шахты, учитывай давление в десять тонн на квадратный фут 30,5 см.

.
Камерон вздрогнул.
– Так много? – недоверчиво спросил он.
– Я говорил с людьми, которые помнят обвал 1943-го года. Судя по всему, это был оползень снегового давления, и точно такой же был в 1912-м, если верить Тури Баку. И следующий будет таким же.
– Снеговое давление! Это еще что?
– Сейчас некогда читать лекции по динамике обвалов. Все, что вам надо знать, – это то, что он движется очень быстро и может все смести на своем пути.
Бэллард сказал:
– Обвал 1943-го года превратил сотни акров высокого леса в дрова.
Камерон отложил вилку.
– Теперь я понимаю, почему вы так беспокоитесь о городе.
– Хотел бы я, чтобы этот сраный совет беспокоился так же, как я, – уныло заметил Макгилл.
Камерон посмотрел вверх.
– Вон идет Мэтт Хьютон. Может быть, если Вы расскажете ему, то что сейчас рассказали мне, это напугает его так же, как и меня.
Когда Хьютон подошел, лучась лысым черепом, Камерон пододвинул ему стул.
– Садись, Мэтт. Что говорят люди из Гражданской защиты?
Хьютон тяжело опустился на стул.
– У меня пока не было времени поговорить с ними. Мы устанавливали знаки на склоне; их смастерили скауты Бобби Фоусетта, и завтра они закончат их расставлять. У тебя найдутся какие-нибудь столбики, Джо?
– Конечно, – сказал Камерон, но его голос звучал неуверенно. Он смотрел на Макгилла.
Бэллард нагнулся вперед.
– Что ты имеешь в виду, Мэтт, – пока не было времени? Я думал, мы договорились...
Хьютон взмахнул рукой.
– Сегодня суббота, Йен, – сказал он спокойно, потом пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91