– Она наморщила брови. – Я говорила с одним финансистом, он сказал, что в первых сделках Уилера было нечто странное.
– Интересно, – заметил я. – Расскажите-ка поподробнее.
– Он утверждает, что совершенно нельзя понять, как Уилер получил от них доход. А доход был, это точно, и Уилер начал все больше и больше разворачиваться и с тех пор уже не останавливался.
– Интересно, а как он платил налоги? Жаль, что мы не можем допросить его финансового инспектора. Мне кажется, я вижу свет в конце тоннеля. Скажите, а во время войны он был с какими отрядами – коммунистическими или националистическими?
– Этого я не знаю, – сказала Элисон. – Если такая информация вообще имеется, мы ее получим позже.
– Когда он занялся политикой?
Она сверилась со своими записями.
– Он выставлял свою кандидатуру на дополнительных выборах в 1962 году и проиграл. Затем на всеобщих выборах в 1964 году он, все-таки, был избран, хотя и еле-еле.
– Я полагаю, он внес щедрую лепту в партийные фонды, – заметил я. – А каковы его связи с Албанией в настоящее время?
– О них ничего не известно.
– А с Россией? Другими коммунистическими странами?
Элисон покачала головой.
– Да нет, он убежденный капиталист. Здесь я ничего не вижу, Оуэн. В парламенте он часто выступает против коммунистов.
– Он также, если помните, выступает против того, чтобы преступники убегали из тюрем. Кстати, что у вас есть по этому вопросу?
– Он в свое время часто навещал тюрьмы, но сейчас это ему уже не по чину. Не жалеет денег на всякие тюремно-реформистские общества и состоит в парламентской комиссии, занимающейся проблемами тюремной реформы.
– Весьма полезная информация, – сказал я. – Он посещал тюрьмы в этом качестве?
– Наверное, мог. – Она опустила блокнот. – Оуэн, мне кажется, вы возводите свои конструкции на песке.
– Возможно, – согласился я, зашагал по комнате. – Но к моей гипотезе прибавился еще один штрих. Однажды один миллионер южно-африканского образца рассказал мне, что получить начальную четверть миллиона дохода труднее всего. У него это заняло целых пятнадцать лет. Затем еще три года он трудился, чтобы округлить эту четверть до миллиона, а пять миллионов он получил за следующие шесть лет. Как говорят математики, развитие шло по экспоненту.
Элисон стала проявлять признаки нетерпения.
– Ну и что?
– Первоначальный доход самый тяжелый – приходится рисковать, принимать собственные решения, самому анализировать ситуацию. Это потом можно обзавестись целым взводом адвокатов, советников и тому подобное. Начало – вот где загвоздка. А теперь вспомните вашего финансиста, который говорил, что первые сделки Уилера как-то странно пахли.
Элисон вновь взяла свой блокнот.
– У меня больше ничего нет.
– Давайте еще раз посмотрим на нашего мистера Икс. Он не русский – назовем его албанцем, – но он симпатизирует русским. Он приезжает в Англию в 1946 году и получает подданство в 1950. Примерно в это время он начинает заниматься бизнесом и сколачивает капитал, но есть по крайней мере один человек, который не понимает, как он это делает. Предположим, что деньги он получает извне – возможно, те четверть миллиона. Икс – толковый парень, как всякий потенциальный миллионер. Деньги делают деньги, и все катится по освященному временем обычному капиталистическому пути. Далее. В 1964 году он начинает заниматься политикой и получает место в Палате общин, где становится активным заднескамеечником. Ему сорок шесть лет, и у него впереди еще двадцать пять лет активной политической жизни. – Я посмотрел на Элисон. – Что случится, если ему удастся заполучить высокий пост в правительстве, – скажем, канцлера или министра обороны, – году так в 1984? Кстати, вполне подходящая дата, по-моему. Ребята в Кремле просто надорвут животы от смеха!


Глава восьмая

1

Я плохо спал в ту ночь. Ворочаясь на постели, в который раз прокручивая в голове свою гипотезу, и она начал казаться мне глупой и нереальной: миллионер, член парламента вряд ли мог быть связан с русскими. Естественно, Элисон не могла ее принять. И в то же время Уилер явно имеет что-то общее со «Скарперами», если только целый ряд обстоятельств не был просто совпадением, – я знал много случаев, когда на первый взгляд связанные вещи оказывались совпадением.
Но предположим все-таки, что Уилер руководил деятельностью «Скарперов». Для чего он это делал? Разумеется, не для денег, – у него их было достаточно. Ответ тогда склонялся в сторону политики, а это опять-таки вело к его членству в парламенте и к той угрозе, которую несла в себе эта ситуация.
Я, наконец, заснул и видел сны, полные зловещих предчувствий и угроз.
За завтраком я чувствовал себя утомленным и несколько раздраженным. Мое настроение еще больше ухудшилось, когда Элисон сделала первый телефонный звонок и получила известие, что «Артина» прибыла в порт ночью, быстро заправилась и на рассвете вышла в сторону Гибралтара.
– Мы опять упустили этого негодяя, – в сердцах сказал я.
– Мы же знаем, где он находится, – утешила меня Элисон, – и знаем, где он окажется через четыре дня.
– Это еще не факт, – возразил я мрачно. – То, что он указал Гибралтар, еще не значит, что он действительно направляется туда. Это раз. Два: что может помешать ему передать Слэйда на какой-нибудь русский траулер, идущий в совершенно другом направлении? Стоит ему скрыться за горизонтом, – и нет проблем! А мы к тому же не знаем точно, есть ли у него на борту Слэйд и пока только строим догадки.
После завтрака Элисон отправилась в редакцию «Наблюдателя». Я с ней не пошел. Появляться в местах, где околачиваются репортеры, было бы просто безумием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76