Утратившую только что обретенную надежду на счастье?
Она долго сидела в ванне, снова и снова терла кожу, словно намеревалась стереть все следы горьких воспоминаний. Внезапно почувствовав голод, съела яблоко из стоявшей тут же корзинки с фруктами, а затем влезла в свою атласную ночную рубашку темно-синего цвета. Хотя зачем? Ей не хотелось теперь вспоминать удовольствие, какое она испытывала при ее покупке. Тогда она представляла, как зажгутся глаза Б лейка, когда он увидит соблазнительный разрез сбоку и пену кружев на груди.
Пройдя в гостиную, Кейт позвонила родителям. Она ощущала себя в миллионе миль от отца с матерью и всех проблем фирмы, но знала, что должна позвонить и предложить свою помощь. Экономка ответила, что мистер и миссис Форсберг уехали в Нью-Йорк.
– Нет, ничего не нужно передавать, – сказала Кейт и положила трубку. Во всяком случае, это еще раз доказывало, что отец не болен. Если бы у него не ладилось со здоровьем, родители бы не поехали за тысячу миль.
Кейт нерешительно остановилась на пороге спальни, когда увидела огромную кровать. Одеяла были откинуты с двух сторон, как бы приглашая молодоженов наслаждаться любовными играми на ее уютном просторе. Словно бросая вызов, она легла в ее середину и прислушалась к отдаленному гулу самолета, поднявшегося с чикагского аэродрома. Ей не хотелось думать о том, что ее тело затерялось среди простыней и одеял, и Кейт выключила свет, потому что в темноте ей было легче забыть, что она свою первую брачную ночь проведет здесь одна.
Сухими глазами она уставилась в темноту. Почему она все это терпит? Почему лежит тут, готовая переносить новые нелепые оскорбления Блейка? Почему бы ей просто не встать и не уйти?
Кейт заворочалась с боку на бок, стараясь не отвечать на собственные вопросы, но даже темнота не могла скрыть печальную правду. Несмотря ни на что, несмотря на его гневные и обидные слова, она все еще любила Блейка. И ей было лучше быть рядом с ним на Фиджи, хоть и на жалких правах, чем остаться в своей постылой квартире в Милуоки и чувствовать себя заживо погребенной.
Уже почти на рассвете она услышала нетвердые шаги Блейка в гостиной и его приглушенные ругательства, когда он ставил на место опрокинутый стул. Он вошел в спальню, даже не стараясь двигаться тихо, но Кейт прикинулась спящей, когда он остановился у постели и посмотрел на нее. Даже на расстоянии она ощутила исходящие от него пары алкоголя.
Он стоял так довольно долго, потом она услышала его удаляющиеся шаги. Через несколько мгновений хлопнула дверь ванной.
Открыв глаза, Кейт уставилась на штору, сквозь которую просвечивал красный диск рассветного солнца. Наступал второй день ее семейной жизни. Подавив горечь, она призналась себе, что ей, несмотря ни на что, не хотелось – до боли и отчаяния не хотелось! – провести в одиночестве первую брачную ночь.
9
Когда «Боинг-747» коснулся посадочной полосы в аэропорту «Нанди», силы Кейт были почти на исходе. Долгие часы полета и без того были достаточно утомительными, но все-таки главной причиной ее усталости было пренебрежительное, почти грубое отношение к ней Блейка.
Они летели в салоне первого класса, пассажиров было мало, и у стюардессы оказалось достаточно свободного времени, чтобы быть к ним предупредительной и услужливой. Не успел начаться полет, как среди экипажа пронеслось известие о том, что «мистер и миссис Коулер» на самом деле Блейк Харрингтон и его молодая жена.
Юная стюардесса, мило и смущенно улыбаясь, остановилась возле них с бутылкой шампанского, положенной в ведерко со льдом.
– Я передаю поздравления от нашего капитана и всех членов экипажа, мистер Харрингтон. Нам всем очень приятно, что вы оказались именно на нашем рейсе.
– Благодарю!
Улыбка Блейка лучилась теплом и обаянием, и Кейт с удивлением почувствовала на своем плече его руку. В первый раз после той несчастной встречи с телерепортером Блейк добровольно дотронулся до нее. Изобразив влюбленного мужа, он обратился к зардевшейся стюардессе:
– Полагаю, что вы мне не поверите, если я скажу, что мое имя Блейк Коулер? – Лукавая улыбка, сопровождавшая его слова, была настолько обаятельной, что могла бы вызвать улыбку даже у королевы Виктории.
Стюардесса была окончательно покорена. Она издала робкий, нерешительный смешок.
– Ах, мистер Харрингтон, вы шутите! Как будто вас можно с кем-то спутать! Мы все сразу вас узнали!
Рука Блейка чуть сжала плечо Кейт, но голос и улыбка остались по-прежнему обаятельными.
– Что скажешь, дорогая? Ты думаешь, нам удастся провести хоть немного времени наедине? Я знаю, как ты надеялась, что меня никто не узнает.
Его пальцы больно впились в плечо Кейт, защищенное лишь тонкой тканью, однако из гордости она сдержалась и не поморщилась от боли.
– Разве? – спросила она, не желая участвовать в его игре. Ее губы так пересохли от напряжения, что голос плохо повиновался ей.
– Дорогая, ты ведь так устала в последнюю ночь… – Его намеренно громкий шепот был слышен стюардессе. – Давай посмотрим, сумею ли я тебя оживить… – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Кейт вся напряглась от его поцелуя, ненавидя себя за то, что ее так взволновало циничное, показное прикосновение языка Блейка к ее коже.
– Мы видели вас и вашего мужа в программе новостей вчера вечером, миссис Харрингтон, – сказала стюардесса, оторвав наконец взгляд от улыбающегося Блейка. – Ваше подвенечное платье было просто восхитительным. Мне очень понравился цвет… похожий на нежную перламутровую поверхность раковины…
– Благодарю вас. – Кейт сознавала, что ее улыбка не может и близко соперничать по обаянию с Блейком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60