— Все в порядке, я здесь, Бернард, и ты знаешь, что я хочу тебе помочь. Но ты должна успокоиться и рассказать мне, в чем проблема. Давай-ка отойдем к машине моего друга, чтобы не стоять на проезде. Мы же не хотим, чтобы нас задавили.«Бернард»?! Дэмион украдкой всмотрелся в «женщину», делая при этом вид, что думает только о том, как пройти через стоянку. При ближайшем, более пристальном рассмотрении он пришел к заключению, что Бернард, вероятно, действительно мужчина. Кисти рук и ступни у него были больше, чем у большинства женщин, плечи значительно шире. Но под толстым слоем косметики кожа его казалась нежной, словно у юной девушки.— Меня хотели задержать в тюрьме на ночь, пока не узнали, что я контактирую с вами. Когда сержант услышал ваше имя, он отпустил меня с условием, что я сегодня же встречусь и поговорю с вами.— Хорошо, Бернард. А ты помнишь, на каком участке работает этот сержант? Наверное, он меня знает. Может быть, мы уже работали с ним вместе.Казалось, Санди забыла про присутствие Дэмиона, успокаивающе разговаривая с пациентом, находившимся на грани истерики. Еще какое-то время Бернард мог говорить только отрывистыми и бессвязными фразами, но в конце концов сочувственные, но спокойные вопросы Санди привели к желаемому результату. Успокоенный ее мелодичным грудным голосом, он постепенно расслабился и смог изложить свою историю.Бернард, как понял Дэмион, имел несчастье обратиться с нескромным предложением к работнику полиции нравов, и, поскольку за ним числилось уже несколько судимостей за приставание, судья отказался отпустить его с уплатой обычного штрафа. Ему предстояло вернуться в суд в понедельник, когда судья будет решать, стоит ли за подобное правонарушение наказывать тюремным заключением.Санди не стала обсуждать события, которые привели к аресту Бернарда. Она не стала выяснять, почему он пристал к незнакомому человеку или зачем отправился в бар, который был печально известен частыми полицейскими проверками.— Когда вам велено снова явиться в суд? — спросила она, и в голосе ее не слышно было укоризны.— В понедельник, в десять утра. Санди чуть поморщилась.— Ну, наверное, все могло быть и хуже. Послушайте, Бернард, я скорее всего смогу так спланировать день, чтобы пойти с вами. Если вы поторопитесь, то успеете поймать мою секретаршу раньше, чем она уйдет с работы.Вынув из сумочки блокнот, она быстро написала на листочке пару предложений.— Передайте вот эту записку Гленне, и она перераспределит мои дела на понедельник, чтобы я смогла прийти на слушание и поговорить о вас с судьей. Я не могу ничего обещать относительно того, какое решение он примет, Бернард, но я обязательно скажу ему, что вы встречались со мной каждую неделю и что немалый прогресс в вашем поведении и контактах с окружающими налицо. Я обязательно скажу судье, что вы ни разу не пропустили встречи со мной. Это наверняка будет свидетельствовать в вашу пользу. Бернард умоляюще сжал ее руки.— И вы скажете ему, что меня нельзя сажать в тюрьму, правда, доктор?Санди на секунду задержала свою руку в его руках, а потом мягко высвободилась.— Этого я сделать не могу, Бернард. Но я скажу судье, что, по моему профессиональному мнению, ваше пребывание в тюрьме не пойдет на пользу ни вам, ни гражданам Лос-Анджелеса.— Спасибо, доктор. — Он нервно теребил на руке кожаный браслет. — Мне очень жаль, что я пыталась подцепить полисмена и все такое. Я ведь обещала больше такого не делать. И обещала больше не ходить в тот бар. — Бернард пригладил свои оранжевые волосы в жалкой попытке выглядеть солиднее. — И вообще, доктор, я очень благодарна вам за помощь.Судья прислушается к вашим словам, я это твердо знаю.— Вы знаете мой телефон, Бернард. Телефонная служба всегда может меня найти. Не стесняйтесь, звоните мне в выходные, если я вам буду нужна. Если у вас снова возникнет идея отправиться в бар, пожалуйста, сначала позвоните мне.— Обещаю, доктор Хоукинс.Санди проводила неуверенно шагающего Бернарда встревоженно потемневшими глазами.— Эй, — негромко окликнул ее Дэмион, — почему ты так встревожилась? Он, наверное, отделается выговором и штрафом. Ну, в самом худшем случае отсидит несколько недель. Тюрьмы в Лос-Анджелесе слишком переполнены, чтобы судья засадил его надолго. Разве пара недель за решеткой — это действительно такая трагедия?Санди с явным усилием взяла себя в руки и села в машину.— Для Бернарда это было бы трагедией, — ответила она. Голос ее дрожал — Дэмион еще никогда не слышал, чтобы в нем звучало столько эмоций. — Когда он выйдет из тюрьмы, его отклонения в поведении закрепятся, а не уменьшатся. Вероятность того, что он станет ходить по барам и приставать к посетителям, не уменьшится, а только возрастет.— А как ты пытаешься его лечить? — спросил Дэмион с неподдельным интересом. — Каков первый шаг? Убедить его носить мужскую одежду?— Нет. Убедить Бернарда поменять одежду совершенно невозможно. Его наряд — это его защита от общества, которое кажется ему слишком страшным. В ходе лечения я могу только убедить его, что существуют люди, которым он может доверять. Ему надо понять, что он может найти настоящих друзей, друзей, которые придут к нему на помощь в трудную минуту. Когда у него появится достаточно уверенности, чтобы вступить в постоянные отношения с другими, пусть даже эти отношения не будут иметь сексуального характера, тогда он перестанет приставать к незнакомым людям. Гораздо позднее, если нам очень повезет, он может набраться достаточно храбрости, чтобы отказаться от своего маскарада. Но я приучила себя не надеяться на слишком большие успехи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57