– И такой останешься.В этом предсказании Ник позволил себе усомниться. Пятнадцать лет назад Марла была бессердечной стервой – с чего бы теперь ей стать ангелом? Однако, взглянув в ее обезображенное лицо, он ощутил укол совести. Многие годы он гнал ее из своих мыслей, а если и думал о ней, то с ненавистью и презрением. Но женщина, которую он видел перед собой, – полуживая, изуродованная, прикованная к постели и все же пытающаяся сохранить остатки собственного достоинства – презрения не заслуживала.Сисси по-прежнему не отрывалась от окна, но Ник заметил, что украдкой она внимательно следит за матерью.– Все будет хорошо, дорогая. – Юджиния взяла у сына пудреницу и убрала в сумочку. – Скоро вернешься домой, увидишь сына. Обещаю, тебе сразу станет лучше.Ник почувствовал, что пора сматываться. Хватит с него на сегодня семейных сцен.– Ты здесь уже был... – Марла снова смотрела на него.Он кивнул.– Да, несколько часов назад.– Помню, – с каким-то трепетом в голосе прошептала она. Лоб ее перерезала глубокая морщина. – Изгой.– Правильно. – Почудилось ли ему, или во взгляде ее на миг сверкнуло что-то большее, чем любопытство? – Здесь был кто-то еще, – продолжала Марла.– Со мной? – Ник покачал головой.– Нет-нет... раньше... по крайней мере, мне так кажется... – Она опустила глаза на одеяло. – Да нет, я уверена! Сюда вошел кто-то, молча постоял у кровати и ушел. Знаю, звучит как бред, но это было.– Глупости, дорогая! – с деланой ласковостью в голосе проворковала Юджиния. – Медсестра заходила, только и всего.– Нет! – резко ответила Марла. – Может быть, это мне приснилось, но я все помню – помню так же ясно, как ваши приходы! Я же слышала ваши разговоры. Вы приходили один раз... или два? – Брови на когда-то безупречном лице мучительно сдвинулись. – Не могу вспомнить. – Она машинально подняла руку, чтобы отбросить назад волосы, но вместо волос наткнулась на выбритый, испещренный швами скальп.– Мы много раз здесь бывали, – мягко ответила Юджиния.– Но в тот раз вы посылали Сисси вниз за газировкой. Кажется за «Спрайтом»?– В самом деле, было такое, – улыбнулся Алекс. Нику его улыбка показалась какой-то фальшивой. – Мы думали, что ты в коме и ничего не слышишь.Юджиния со звоном защелкнула сумочку и широко улыбнулась. Но перед этим уголки ее рта на миг опустились унылой скобочкой – как всегда, когда что-то ее тревожило.– Значит, ты все слышала. Почему же не отвечала?– Я пыталась, но ничего не выходило.– Только не волнуйся.– Но, кроме этого, я ничего не помню. Ни аварии, ни... ничего.Она сжала руку Алекса и взглянула на Сисси. Та театрально вздохнула и бросила на отца взгляд, лучше всяких слов говорящий: «Слушай, пошли отсюда, а?» Честно говоря, Ник ощущал то же самое.Но Алекс не желал понимать красноречивых взглядов. Придвинувшись к жене, он заговорил:– Послушай, милая, даже если ты чего-то не можешь вспомнить...– Алекс, ты не понял, – прервала Марла, в первый раз назвав его по имени. – Дело не в том, что я «чего-то не могу вспомнить». Я не помню ничего! Нет, знаю, какой сейчас год и кто у нас президент, но вот я сама – моя жизнь, родители, день рождения, братья и сестры, если они и есть...– Ты что, и нас не помнишь? – первой сообразила Сисси.Марла не отвечала.– Это пройдет, – резко ответил Алекс.– Надеюсь.Марла подняла на мужа растерянные, умоляющие глаза.– Мне так жаль... и Пэм... господи, как все это ужасно!– А Пэм ты помнишь?– Нет, – прошептала она, из последних сил сдерживая слезы. – Совсем... совсем ничего не помню. – Голос ее дрогнул и сломался.– Скоро тебе станет лучше, – вступила Юджиния. Марла повернулась к свекрови.– Можете пообещать?– Нет, но...– А если нет, то не надо мне пустых утешений! Я хочу отсюда выбраться. Хочу поговорить с родными Памелы. Хочу хоть что-нибудь вспомнить!Сисси заморгала, шмыгнула носом и, смутившись, отвернулась.Ник хотел бы думать, что Марла из каких-то неясных ему соображений разыгрывает спектакль. Ему не верилось, что она настолько изменилась. Та Марла, которую он знал, не стала бы переживать из-за смерти женщины, которую даже не может вспомнить. Та Марла не думала ни о ком, кроме себя. Однако пока все, что он видел и слышал, убеждало в ее искренности. Быть может, вместе с памятью она потеряла и эгоизм? Или, может быть, просто всех дурачит?Алекс нежно сжал руку жены.– Послушай, почему бы тебе не отдохнуть немного?– Отдохну позже. Сейчас у меня слишком много вопросов. Расскажи о моей семье. Где мои родители? Есть у меня братья, сестры? Кто-нибудь?– Милая моя! – вздохнул Алекс. – Мне придется столько тебе рассказать, но сейчас не время.– Почему? – спросила она с удивительным спокойствием, словно собрав в кулак всю свою волю. – Все умерли?– Нет-нет, мать умерла, отец жив, но он нездоров.– Понятно... – На лице ее отразилась печаль.– Мы обо всем тебе расскажем. Посмотрим вместе фотографии, навестим твоего отца. Все, что хочешь. Но сначала тебе надо выздороветь и окрепнуть, согласна?Она молчала, вся как-то сжавшись в кровати. На миг Ника охватило безумное желание взять ее за руку и сказать, что все будет хорошо, но он тут же напомнил себе свое место. Марла не из тех, кто нуждается в чужой помощи. И вообще, для моральной поддержки у нее есть муж.Ник почувствовал, что больше не выдержит.– Я, пожалуй, пойду, – шепнул он Алексу и, бросив последний быстрый взгляд на женщину в постели, двинулся к дверям. Прочь от семейки Кейхйллов. Прочь от Марлы. Все, что ему сейчас нужно, – убраться от нее как можно скорее и как можно дальше.Потому что он больше не может обманывать себя. Ему жаль ее. До дрожи в голосе, до ноющей боли в груди жаль ту женщину, какой Марла была когда-то, – и ту, какой она стала теперь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121