Утром он осознает, что позволил страсти захватить себя и что он потерял контроль над собой только из-за нее – отъявленной шантажистки. И завтра он возненавидит Трикси еще больше.
А Трикси: больше всего хотела, чтобы Гарри поверил в ее невиновность, чтобы он понял, что обстоятельства, а не наклонности заставили ее требовать платы за молчание. Но в глубине души она знала, что не смогла сдержаться перед соблазном улучшить свое положение, раз уж ей представилась такая возможность. Тогда она и придумала всю эту историю, и какое-то время ее план работал. Она испорченная женщина, преступная, неважно, какими бы благородными ни были ее мотивы. Она не успела пристроить близнецов, а уже необдуманно требовала, чтобы ее тоже хорошо пристроили!
А Гарри продолжал стоять близко к ней. Его губы в нескольких миллиметрах от ее губ, его тяжелое тело прижато к ее телу. Девушка не могла оторваться от него, но и не могла принять то, что мужчина предлагал. Она не хотела видеть, как потом эта любовь снова превратится в презрение, когда Гарри вспомнит, как Трикси манипулировала его жизнью. Но разве она не могла сорвать с его губ последний поцелуй – на память, прежде чем она завершит свои благородные дела и исчезнет из его жизни?
– Гарри, я, – начала она, поднимая руки и кладя их ему на грудь, чтобы спрятать их в причудливых складках его белоснежного галстука.
– Трикси, дорогая, – хрипло вторил он ей, прижав свою голову к голове девушки.
* * *
– Какая чудесная картинка и недвусмысленная. Забавляетесь с его светлостью? Для вас достаточно только подумать о деньгах – и все, готовы? Вам случайно не интересно узнать, что случилось, пока вы здесь занимаетесь тем, чем занимаетесь? Моя Елена проснулась и уехала, чтобы выйти замуж за того французского танцора-учителя, вот что!
– Лэси! – воскликнула Трикси, чуть не упав на кровать, когда герцог резко повернулся, защищая ее своим телом. – Это не то, о чем ты подумала, – произнесла девушка, выглянув из-за плеча Гарри и напрягая все свои извилины, чтобы придумать приличное объяснение и не опозорить Глинда. – Его светлость успокаивал меня. Он нашел записку Елены о том, что она решила сбежать с мистером Совье, и я упала в обморок, когда герцог мне сообщил эту новость.
Горничная только присвистнула и продолжила рассуждения о своих проблемах:
– Эта маленькая хитрая девочка напоила меня настойкой опия, так что я заснула. А проснулась, когда Евгения стала меня будить. Она-то и рассказала мне обо всем, что случилось. Пресвятая Дева и все святые, я никогда не думала, что такое произойдет. Никогда еще не встречала девушку, которая из-за мужчины потеряла бы последние остатки разума и вела бы себя, как глупый младенец. Елена все равно что потеряна для нас, я полагаю. Кроме того, догадываюсь, она вернется сюда сразу же, как дело будет сделано. Однако теперь у нас только одна девочка, за которой нужно приглядывать, и ни один лис не проберется теперь в наш курятник, не встретившись со мной, понимаете, о чем я?
Она направилась к выходу, качая головой и жалуясь на дьявольскую головную боль, затем повернулась и снова посмотрела на Трикси.
– Только хочу предупредить, мисси, почему я все-таки беспокоюсь и не могу молчать. Не женится он на вас, вы знаете. Как говаривала моя святейшая матушка, они никогда не женятся на коровах, потому что могут взять молоко бесплатно.
Трикси рухнула на край кровати, как только дверь за горничной закрылась, и закрыла лицо руками. Гарри присел около нее и обнял за плечи, которые уже начали сотрясаться от рыданий.
– Мне очень жаль, дорогая, – прошептал он, зарывшись в ее волосы. – Я сейчас ее догоню и все объясню. Пожалуйста… не плачь.
– Плакать? – вскричала Трикси, поднимая голову, и герцог заметил бегущие по щекам слезы. Она попыталась улыбнуться. – Почему я должна плакать? – переспросила она, старясь рассмеяться.
– Трикси? – спросил Гарри сконфуженно.
Девушка сделала глубокий вдох, старясь прийти в себя.
– Это самое смешное, что я когда-либо видела. Вы хорошо ее рассмотрели, Гарри? Ее ночная рубашка могла бы прекрасно сойти за парус, а чепчик, нависший над глазами, – в нем она похожа на пьяного матроса. А вы стоите тут, рядом со мной, как будто стараетесь защитить мою репутацию, репутацию, в которую сами не верите. А ведь всего несколько мгновений до этого вы пытались сделать то, о чем говорила Лэси. Какой же безумный фарс мы разыгрываем! Обхохотаться можно!
Гарри, чей романтический настрой был так грубо разрушен появлением горничной, молча согласился. Он хотел поскорее уйти и дать выход накопившейся злости. Герцог поднялся, сердито глянул вниз на Трикси, которая лежала на кровати, обхватив себя руками за талию, и изображала, как ей весело.
– К сожалению, не вижу ничего смешного, – холодно заявил Глинд, но уголки его губ подрагивали от едва сдерживаемой улыбки. – Как бы там ни было, мы оба счастливо избежали ошибки. Спокойной ночи, мадам! – Сказав это, Гарри, подгоняемый хихиканьем Трикси, вышел из ее спальни и снова направился в кабинет, где бутылка бренди уже ждала его.
Глава 17
Герцог Глинд очень смутно помнил свою мать, которая умерла при родах Уильяма восемнадцать лет назад, но он инстинктивно понимал, что только эта женщина во всем белом свете могла бы помочь ему теперь. Его мать точно бы знала, что делать с Трикси, как всмотреться в глубину ее глаз и распознать, что было на уме у этой проклятой женщины.
– Возможно, только моя мама могла бы указать мне, где я был неправ, – сказал Гарри стоявшему перед ним стакану с бренди, в котором он пытался найти ответы.
Он наполнял стакан всю ночь напролет, пока дождь не закончился и позднее утреннее солнце не пробилось сквозь шторы его кабинета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50