Или помешала прыгнуть ему на шею. Или и то и другое вместе.— Мое, — сказала она. — Это, это и это тоже мое.— Обратный адрес — Коннектикут, — отозвался он, наклонившись к другой коробке.Стоит ей чуть-чуть податься вперед, и она дотронется до его волос. Таких светлых, нагретых солнцем.— Все правильно. Ну что, если Руфус и Дуфус не обучены находить взрывчатку, все в порядке, можем тащить их наверх. Помогать будешь?Доминик выпрямился, взвалив на себя сразу две коробки.— Разве у меня есть выбор?Он посмотрел ей прямо в глаза. Или у нее что-то с головой, или она в самом деле видит, как между ними вспыхнули и промчались искры.— У человека всегда есть выбор, — ответила она. — С возможностями сложнее, но выбор есть всегда.— Это экспромт или выстраданное?— Точно не знаю. Просто забудь про эти коробки, и все.— Легко сказать, трудно сделать. А что в них?— Одежда, что же еще. Я отправила заказ вчера. Иначе просто нечего было бы надеть.Доминик издал звук, похожий на фырканье.— Ты же привезла с собой семь чемоданов одежды.Она пристроила коробку на колено и открыла перед ним дверь.— Да, но это рабочая одежда. Для директора детского центра. А здесь одежда для отпуска.— Эта коробка слишком тяжелая для одежды.— Значит, в ней обувь. — Молли прошла за ним в холл и стала подниматься по лестнице. — Сапоги для верховой езды и шляпа.— Скажи еще, что там бриджи.— Тебе неприятно будет видеть меня в бриджах? Ничего не поделаешь, они уже здесь. Все юные леди из хороших семей умеют ездить верхом. А некоторые еще и по диким местам. Даже в конюшню приходят убираться.Они поднялись на второй этаж. Одышки у Доминика заметно не было, что она приняла за хороший знак. Хотя после того, что было ночью, с какой стати она должна беспокоиться о нем?— Ты хорошая наездница?— Стараюсь, — откликнулась Молли, поставив коробку. И куда теперь девать руки? Она скрестила их на груди и стала смотреть, как Доминик сгружает коробки на пол. Потом опустила. Затем сплела пальцы. Закусила нижнюю губу.— Молли, что с тобой? Как ты после такой ночи?Господи, как же она ненавидит все эти после-постельные беседы!— Какой «такой»?— Бурной. — Доминик дотронулся пальцем до ее губ.Она отступила на шаг и выглянула в окно. Снаружи никого.— Да, бурной. Вот. И как ты, в порядке?— А ты нет?Он подошел и остановился сзади. Очень близко. Она чувствовала его теплое дыхание на шее.— Не знаю. Я до сих пор пытаюсь понять, что же все-таки с нами произошло.Начинается! Эти игры Молли терпеть не могла. Она повернулась к нему, теперь они стояли почти вплотную.— Брось, ты отлично знаешь, что случилось.Он положил руки ей на плечи.— Ну да, знаю.— Несколько раз, не забывай, — продолжила она. Чтобы смотреть ему в глаза, требовалась вся сила воли.— Ну да, несколько раз. Не перебивай меня, Молли. Мне нужно сказать что-то еще.— А зачем? — спросила она, опуская глаза. Если смотреть ему в лицо, в организме начинают происходить Странные вещи. — По-моему, ничего не нужно.— Нет, нужно, Молли. Это было… Черт, это было потрясающе. Только, может, все ошибка? У меня был очень тяжелый день. Потом я принял эту таблетку… Ты чувствовала себя виноватой…Молли вывернулась из его рук и быстро отошла к кровати.— Доминик, пожалуйста, не надо все портить. Не будь дураком. Что ты делаешь из меня мученицу? Я никогда не совершаю того, что не хочу. Никогда.Он кивнул и не двинулся с места.— Хорошо, Молли. Ты этого хотела. Я этого хотел. «Хотел» — это еще мягко сказано. Вопрос в том, что дальше.— А разве должно быть какое-то «дальше»? Зачем? Почему мы не можем просто… просто… черт!— Заниматься сексом, ни о чем не думая, как прошлой ночью? Да, Молли?Она посмотрела на него.— Что? Ты хочешь, чтобы я тебя упрашивала? Какое прелестное эго сидит у вас внутри, Доминик Лонгстрит.Он в два шага оказался рядом с ней.— Ты хочешь ссориться? Да-да, Молли, ты хочешь со мной поссориться. Я просто хотел поговорить с тобой о том, что случилось вчера ночью, а ты затеваешь ссору. Зачем?Она скрестила руки на груди, нервно забарабанила пальцами, посмотрела в пол.— Мы… мы это уже обсуждали. Я здесь, ты здесь. Меньше чем через две недели ты по-прежнему будешь здесь, а я — уеду. Я… не хочу, чтобы получилось как-то еще. Я не хочу, чтобы кто-то страдал.Она расцепила руки и отошла к двери.— Словом, что случилось, то случилось. Никто не знает, как пойдет дальше, сегодня ночью или любой другой ночью. Разве обязательно это обсуждать? Почему нельзя просто… просто наслаждаться жизнью?Она взялась за ручку, но он опередил ее, прижал рукой дверь, поймал ее в ловушку.— Молли, чего ты боишься? Чего ты, черт подери, боишься? Серьезных отношений?Она вздернула подбородок.— Я хочу выйти. Окажите любезность, пропустите меня.Он оказал. С холодным выражением лица сделал шаг в сторону, и Молли пулей вылетела из комнаты. Она быстро спустилась вниз по лестнице, вбежала в кухню и чуть не зарыдала от радости: и дети, и миссис Джонни оказались там. Защита. То, что ей сейчас нужно.— Молли, нам надо… привет, дети, здравствуйте, миссис Джонни, — улыбнулся Доминик, войдя в кухню. — Что, уже обед? Я готов лошадь проглотить.— Дядя Ник! — воскликнул Большой Эл, сделав большие глаза. — Так нельзя говорить.— Да, — прибавила Лиззи, укладывая себе на тарелку большой бутерброд с ветчиной, помидорами и латуком. — Лошадей не едят, дядя Ник, на них катаются.Молли уже вовсю хлопотала, помогая миссис Джонни наливать чай. Она старательно не замечала ни Доминика, ни его взгляда, ни явного желания остаться с ней наедине.— Теперь, дядя Ник, меня зовут Большой Эл, — гордо заявил Большой Эл. — Просто «Эл» слишком коротко. Сначала я хотел быть Великим Элом, но Лиззи меня побила, и я переделал на Большого Эла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85