Нет, эта была другой. Не товарищ по играм. Не та, что сидела на краю поля и болела за него во время футбола. Не тот глупый ребенок, который повторял каждый его шаг, учился у него, дразнил его, не подружка, старавшаяся расшевелить его, когда у него бывало плохое настроение, обожающая его, что бы он ни творил.Но она не была и той Мери, которая застала его, когда он неловко щупал грудь служанки, после чего побежала к Киппу, чтобы сообщить, что его друг не лучше Ужасного Августа и его пьяных гостей.И уж совершенно очевидно она не была той оскорбленной невинной девушкой, которую его отец лишил ее собственного наследства и отнял свободу, заставив выйти замуж за сына и расстроив все планы Джека на будущее.— Мери, — сказал Джек, — может, мы перейдем в большую гостиную, но только без этой штуковины, если ты не возражаешь? — Он взял у нее ружье и передал его Алоизиусу.Она повернулась и направилась в большую гостиную. А он пусть идет следом, если посмеет. Боже, подумал он, на нем эти старые бриджи никогда так хорошо не сидели.— Смею ли я идти за ней? — и вправду спросил он Алоизиуса.Тот пожал плечами и заковылял по лестнице в более безопасное место — классную комнату.Посередине лестницы он остановился и оглянулся на Джека:— Знаешь, она вовсе не ненавидит тебя. Она ненавидит себя за то, что не может ненавидеть тебя. Конечно, сама она об этом не знает, поэтому я советую тебе быть настороже. Во всяком случае, первое время. У нее было пять лет, чтобы придумать, каким способом превратить твою жизнь в ад. Если ты помнишь, Мери всегда была очень изобретательна.— Но она была в безопасности все эти годы, — сказал Джек, ненавидя себя за то, что в его словах звучит вопрос.— Мери пожертвовала бы безопасностью ради счастья, и ты это знаешь, Джек. Мы всегда давали Мередит то, что ей было необходимо, а не то, чего она хотела. Ты удивишься, Джек, как она повзрослела. Будь с ней поласковее, разреши ей какое-то время тебя ненавидеть. Со временем она станет образцовой женой.— Мне не нужна жена, — отрезал Джек. — А если бы была нужна, то, уж конечно, не Мери. Ради Бога, Алоизиус, мы выросли как брат и сестра.Алоизиус взял конец своего длинного шарфа и стал им обмахиваться.— Возможно, ты именно так и думал десять лет назад, Джек. Но не тогда, когда уезжал отсюда. Так что не лги мне сейчас, Джек, даже если тебе хочется обманывать себя еще какое-то время. — Алоизиус печально покачал головой. — Ты всегда был умным мальчиком. Я думаю, ты кое-чему научился с тех пор, как тебе пришлось уехать. Тогда твое тело было в шрамах, а сердце полно ненависти и стыда. Не разочаруй меня, Джек. Не разочаруй.— Резко сказано. — Клэнси печально посмотрел вниз на Джека, когда тот проходил под ведущей в большую гостиную резной аркой, на которой они с Клуни сидели.— Недостаточно резко, — горячо возразил Клуни. — Он ее не хочет? А с чего он взял, что она хочет его? Но ты видел ее? Ты видел их обоих, снова вместе? Ты когда-нибудь думал, что мы доживем до того времени, когда это увидим?— Но мы и не дожили, Клуни. Когда ты наконец запомнишь, что нас нет в живых?— Какое это имеет значение? — Клуни смахнул рукавом своего темно-красного бархатного костюма несуществующую слезу. — Они снова вместе, кончилось наше долгое ожидание. Сколько ночей я не спал, слыша, как плачет моя милая Мери из-за твоего скверного Джека? Сколько лет я наблюдал, как она бьется, одна, забытая им? Она думала, что ненавидит его. Но она простит его, потому что у нее доброе сердце. Простит и будет любить, и мы все снова будем счастливы. Но лучше благоразумно спрятать ружье куда-нибудь подальше.— Об этом позаботится Алоизиус, — вздохнул Клэнси и тихо опустился на пол. — Да будут благословенны миротворцы.Клуни был с этим согласен.— Ты хочешь еще посмотреть на Джека, Клэнси? Я знаю, тебе хочется быть к нему поближе. Может, присоединимся к ним и понаблюдаем? А если они начнут ругаться, потрясем немного люстру.Клэнси посмотрел с сожалением на закрытую дверь.— Такой высокий, такой красивый и одет с иголочки. Джентльмен с головы до пят, Клуни. Он стал тем, кем я всегда мечтал его увидеть. Я мог бы смотреть на него не отрываясь сутки напролет.— Я так и думал, — сказал Клуни и плавно опустился вниз. — Если бы, конечно, Мери впустила нас. Ты же знаешь, какой она может быть. Обычно радуется нам, как первым весенним цветам, но если хочет, чтобы мы убирались, мы убираемся.— Она не посмеет. Особенно сегодня. Сегодня такой день. — Клэнси повернулся, но остановился, потому что его похожий на клюв нос уперся во что-то деревянное. Он приложил ухо к двери. — Хитрая, упрямая девчонка, — пробурчал он. — Ничего не слышно, Клуни. Давай выйдем и заглянем в окно.— Не могу. — Клуни был рад поделиться своими мыслями с приятелем, которого всегда считал выше по уму как при жизни, так и после смерти. — Если Мери сказала нет — значит, нет. И нам обоим это прекрасно известно. Я не вхожу к ней в спальню, если она меня не зовет, не тащусь за ней следом, если она скачет по полям в плохом настроении, не подслушиваю, если она этого не хочет. Таковы правила, Клэнси, и мы оба должны им подчиняться. Возможно, правил будет еще больше, когда мы представимся Джеку, если, разумеется, он в нас поверит.— Если он в нас поверит? Я об этом никогда не думал, Клуни. — Клэнси медленно двинулся в сторону кухни. Он всегда шел на кухню, когда был несчастен, чтобы вдохнуть аромат вкусной еды, которую готовила миссис Максвелл. — Что мне делать, мой друг, если он в меня не поверит?— Поверит, Клэнси, поверит. Дай ему время. Ведь он только что приехал и ему предстоит разобраться с Мери. — Клуни бросил последний взгляд на дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87