Хотя, боюсь, тебе придется только слушать. Ты ведь готов меня выслушать, сын, не так ли?Мери сидела на диване в большой гостиной рядом с Алоизиусом. Она обвязала голову широкой лентой, чтобы как-то уменьшить пульсирующую боль в висках, и молила Бога, чтобы желудок снова ее не подвел. Ей не было холодно, но уже в течение пяти минут она безуспешно пыталась перестать стучать зубами.Комната была полна людей, которых она раньше никогда не видела или, во всяком случае, старалась быть от них подальше. В толпе она заметила четверых довольно прилично одетых мужчин, включая барона Хартли. Они сидели за столом в углу гостиной, о чем-то болтали, шутили, пили и играли в карты. Рядом с ней на диване, полностью отключившись, храпел и пускал слюни некто в желтом фраке. Пятеро мужчин в простой, грубой одежде — видимо, охрана — стояли по стенам, заложив руки за спину и глядя на всех бессмысленными глазами.Но что больше всего смущало Мери, так это присутствие человека, одетого во все черное, но с белым подворотничком, как у священника. В одной руке он держал Библию, в другой — бутылку вина.Внезапно она услышала какой-то шум в коридоре, звуки падения и ударов тел о лестницу.— Боже, Джек? — вскрикнула она, когда дверь открылась. Она попыталась подняться, но Алоизиус взял ее за руку и вполголоса попросил вести себя тихо.Август Колтрейн вошел в салон вслед за Джеком, толкнув его так, что тот упал на пол. Его руки были связаны за спиной, во рту торчал кляп. Следом за Джеком вошел Кипп. У него на щеке была большая царапина, один глаз заплыл и почернел. Руки Киппа тоже были связаны, и во рту у него тоже была тряпка. Кто-то из мужчин толкнул его, и Кипп, как и Джек, оказался на полу.Мери посмотрела на своего опекуна — человека, которого она всегда избегала, — бледное лицо и холодные черные глаза которого являлись ей в кошмарных снах в течение многих лет. С возрастом он становился все более пугающим. Он был дьяволом. Так говорил Клуни, и Мери этому верила.— Что происходит? — спросила она Алоизиуса, дрожа всем телом, почти теряя сознание.— Полагаю, — Алоизиус похлопал ее по руке, — Джек заявил протест против планов отца, а тот решил убедить его пересмотреть свою точку зрения.— Каких планов? — непонимающе переспросила Мери, наблюдая, как Август Колтрейн вступил в разговор с качающимся — очевидно пьяным — человеком в белом подворотничке. — Господи! Он собирается убить их? — ужаснулась она. — Он хочет, чтобы этот человек прочел над ними отходную молитву?— Ты, девчонка! — гаркнул Август, прежде чем Алоизиус успел ответить. Он ткнул в нее пальцем, веля подойти к нему.— Иди, девочка, — сказал Алоизиус, в последний раз сжав ее руку. — Ничего не говори. Не спорь. Не поручусь, что этот человек и тебя не изобьет. Вы с Джеком можете только одно — пройти через все это, пережить.Мери вставала очень медленно, будто боялась, что ноги не удержат ее, и вдруг увидела, как Джек поднимается на ноги. Низко наклонив голову, он двинулся на Августа словно разъяренный бык.— Джек, — закричала она, — не надо, Джек! — Краем глаза она увидела, что и Кипп хочет встать, но один из охранников толкнул его, и он снова упал.Джек не успел сделать и нескольких шагов, как наемники Августа схватили его и швырнули на пол.— Достаточно, — скомандовал Август. — Мы хотим, чтобы мальчик смог произнести нужные слова. — Он подошел к лежащему на полу Джеку, вырвал у него изо рта кляп и развязал руки. Джек тяжело дышал, из носа у него шла кровь. — И ты скажешь их, Джек, иначе… погоди минутку.. Мне в голову пришла замечательная мысль. Раз ты упрямишься, Джек, я мог бы жениться на этой девчонке сам и сделать, все, что нужно, прямо у тебя на глазах. У меня уже давно не было девственницы.— Ха, Август! Неплохая идея, — откликнулся один из сидящих за карточным столом мужчин. — Только вряд ли у тебя что получится. Джентльмены, хотите пари, что этот пьянчуга Август не сделает того, чем похваляется?— Я могу уступить ее тебе, Хартли, — великодушно предложил Август. — Но я слышал, что тебе больше нравится заниматься этим со своей матерью.— Можешь оскорблять меня, сколько тебе угодно, Август, — весело откликнулся барон. — Вообще кончай с этим. У меня все еще болит голова, хотя ты в этом не виноват. Все это уже не доставляет удовольствия. Надоело.— Слышишь, Джек? Всем надоело на тебя смотреть. И пока ты сопротивляешься, петля все туже затягивается на шеях твоих друзей, — сказал Август, пнув при этом Джека ногой. — Все же пошлю-ка кого-нибудь за судьей, и пусть Хартли ему расскажет, как он поймал Рыцаря Ночи и его разношерстную компанию сообщников. Хартли, ведь мы, добрые англичане, все еще вешаем женщин, не так ли? Я знаю, что ирландок мы точно вешаем.— Ублюдок, — процедил сквозь зубы Джек. А Мери, вырвавшись из рук Алоизиуса, подбежала к Джеку и, опустившись на колени, загородила его своим телом. — Гореть тебе в аду!— Ах, Джек, прошу тебя, помолчи, — попросила Мери. — А то будет еще хуже.— В чем дело, Джек? — Август схватил Мери за руку и рывком поднял на ноги. — Ты хочешь жениться на ней, не так ли? А она хочет выйти замуж за тебя. Она так этого хочет, что рассказала мне, где ты будешь ночью. Привела нас прямо к тебе. Ведь так, девочка?— Нет, — вскричала Мери. — Я никогда бы этого не сделала!— Я знаю, Мери. Знаю, — сказал Джек, тыльной стороной ладони стирая кровь с лица. Потом обернулся к отцу: — Убери руки, старик, или я убью тебя.— Не сможешь, ты же на ногах не стоишь. Что дальше, мальчик? Наше с тобой соглашение все еще в силе, или как? Ты произнесешь нужные слова или я? Если откажешься, всех твоих друзей повесят. Так или иначе, эта маленькая сучка и все ее денежки остаются в семье, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87