Она прогнала улыбку с лица и наклонилась вперед с обеспокоенным видом.
— Вообще-то, до меня дошли слухи про мистера Донована и Вильяма. Правда ли, что американец сломал Вильяму челюсть в «Джентльмене Джексоне»? Когда я в первый раз об этом услышала, я не поверила, но мне не удалось повидаться с Вильямом, и теперь я не знаю, что и думать. Я хотела спросить об этом у вас, но, зная, как горд Вильям, решила, что будет лучше, если я сделаю вид, будто мне вообще ничего не известно.
Маленькие карие глазки Перри забегали по сторонам, словно он боялся, что их подслушивают.
— Врач Вильяма заверил его, что перелома нет, это всего лишь ушиб, хотя очень болезненный и противный, и челюсть у Вильяма распухла. — Он тоже наклонился вперед, и лицо его приняло торжественное выражение, какое бывает у ребенка, жаждущего поделиться с кем-нибудь «страшным» секретом. — Хирург наложил ему на челюсть повязку, закрепив ее на макушке, так что рта Вильям открыть не может. Он похож на старуху, которая, собравшись выйти в сад, подвязала челюсть платком, не желая, чтобы ее нашли с открытым ртом в случае, если Создателю вздумается призвать ее к себе, пока она дышит свежим воздухом.
Теперь Маргарита рассмеялась от души, немедленно представив всегда такого безупречного графа Лейлхема с повязкой на челюсти.
— Ох, Перри! Нам не следует над ним смеяться. Бедный, бедный Вильям!
— Да, он и правда чувствует себя несчастным. Но вы понимаете, почему он — да и все мы — не хотим, чтобы ваше имя упоминалось рядом с именем этого наглого американца. Вдобавок Донован рассказывал всем, кто соглашался его слушать, что собирается жениться на вас. Вы когда-нибудь видели такое нахальство? Нет-нет, вы должны прислушиваться к мнению тех, кто печется о ваших интересах. Вы не должны больше встречаться с американцем.
— А почему вы встречаетесь с ним, Перри? — спросила Маргарита, сжимая руки в кулаки — ей захотелось выпрыгнуть из экипажа, разыскать Донована и сломать челюсть ему. Жениться на ней, как же. Он имел на нее виды, и она знала это, но женитьба тут была ни при чем. — Во-первых, что он делает в Англии? Он явно не дипломат, хотя и выдает себя за такового. Его пребывание здесь связано как-то с разговорами о войне между нами и Америкой, которые я слышу постоянно после своего приезда в Лондон?
Сэр Перегрин снова откинулся назад, прикрыв глаза.
— Он просто еще один из надоедливых, хнычущих дипломатов Мэдисона, Маргарита, к тому же мелкая сошка. Но, по правилам протокола, люди, занимающие такое положение, как Ральф, Артур и я, обязаны принимать его.
— А Вильям? — настаивала Маргарита, чувствуя, что вторглась в область, которую ей следует исследовать получше. — Какое отношение он имеет к дипломатии?
Сэр Перегрин снисходительно улыбнулся, и она сразу поняла, что они вернулись к старым ролям наставника и прилежной ученицы.
— Вильям? Никакого, моя дорогая. Он был в «Джентльмене Джексоне»с Ральфом и Артуром, и американец пристал к нему, предлагая провести один бой, а потом отправил в нокаут запрещенным ударом. Другой бы вызвал Донована на дуэль, но Вильям слишком джентльмен и не пойдет на такое.
— По крайней мере, до тех пор, пока челюсть у него не заживет и он снова не сможет разговаривать, — спокойно вставила Маргарита, раздосадованная тем, что поведение Донована назвали нечестным, но не понимая, почему это ее волнует. — Но хватит о Томасе Доноване, Перри. Одно упоминание его имени нагоняет на меня тоску. Я больше не буду с ним встречаться, обещаю вам. Я бы предпочла поговорить о том, что случилось вчера в театре и что очень меня обеспокоило. Я могу положиться на вашу скромность?
Тоттон, подняв руку, поправил свой сильно накрахмаленный галстук.
— Об этом и спрашивать не нужно, моя дорогая. Я всегда к вашим услугам. Так в чем проблема?
Задав свой вопрос, Маргарита нарочно задержала дыхание, добиваясь того, чтобы лицо у нее покраснело.
— Мне так стыдно говорить об этом, прямо в краску бросает, — ответила она некоторое время спустя, нервно теребя атласные ленты, которыми был завязан ее ридикюль. — Я чувствую себя глупой доверчивой гусыней. Дело в том, что мы с дедушкой, как мне кажется, стали невольными жертвами авантюристки.
— Авантюристки? — длинный тонкий нос сэра Перегрина начал подрагивать, как у гончей, почуявшей след. — Как так?
— Ну, — начала Маргарита, роясь в ридикюле в поисках отделанного кружевом платочка, найдя который она промокнула абсолютно сухие глаза, — на днях одна молодая особа — некая мисс Джорджиана Роллингз — прислала к нам на Портмэн-сквер записку. Она выдавала себя за дочь школьной подруги моей матери и умоляла о встрече. — Маргарита тихонько высморкалась и убрала платочек. — Клянусь, Перри, она практически намекала в своей записке, что моя мама обещала вывести ее в свет, если что-нибудь случится с ее собственной матерью. Как я представляю, мама, которая вышла замуж очень молодой и почти не покидала Чертси после замужества, никогда больше и не встречалась-то с этой своей подругой.
— Понятно, — Тоттон постукивал указательным пальцем по кончику острого носа. — Вам следовало бы сразу же обратиться ко мне, дорогая. К каким только уловкам не прибегают беззастенчивые авантюристки, жаждущие проникнуть в общество, к которому они не принадлежат. Что же сказал сэр Гилберт? Что вы сделали?
Маргарита беспомощно заломила руки.
— Ох, Перри. Вы же знаете дедушку. Фамилия Роллингз была ему не знакома, но он и намеком не дал мне понять, как следует поступить. Он не желает, чтобы его беспокоили из-за таких пустяков, а я слишком его люблю и не хочу ему надоедать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122