Кэти боится этого человека - но все же она смеялась вместе с ним,
предлагая свою помощь. Инстинкт. "Каждый в паре с другим из своего
племени, мужчина и женщина...", каким бы грязным и неопрятным не выглядел
Николс, он был мужчиной; и он мог, и должен был распознать инстинкты в
себе, и в Кэти.
У Джеффа сдавило горло от этих мыслей; он сглотнул комок. Кэти - и
это существо!
Будь благоразумным. Он даст ей то, что она пожелает, а ты не смог -
или не захотел. Чертов дурень - цепляясь за пережитки, дал обет миру,
который уже давно пришел к своему краху.
Ты защищал Кэти от множества опасностей. Стая голодных псов. Падающие
стены. Крысы. Свирепые одичавшие коты...
"Неужели ты отдашь ее человеку, который опаснее, чем все, от чего ты
защитил ее?"
У него сжались кулаки и челюсти, он дрожал в ознобе, борясь с
желанием кинуться обратно на поляну, и, если понадобится, драться с
Николсом за право обладания этой женщиной. "Но она не твоя... о, боже, о
мой Боже... благословенная мать милосердия, святая Мария, сжалься надо
мной..."
Внезапно душераздирающий вопль достиг его ушей, потом еще раз.
Кричала Кэти!
- Нет! Нет! Джефф, помоги! Помоги! Джефф! О, не-е-ет! - крик
прервался, словно грубая лапа зажала ей рот.
Все размышления, молитвы и угрызения совести вылетели из головы
Джеффа; последняя шелуха цивилизованности слетела с него и он кинулся
бежать.
- Кэти, Кэти, - кричал он на бегу. - Я иду, дорогая!
Пуля, выпущенная Николсом, прошила его легкие и он головой вперед
свалился в ложбинку.
Кэти, закрыв рот ладонью, в ужасе уставилась на бородатого мужчину.
- Ты застрелил его! Ты убил его!
- Да, убил, черт... - продолжение фразы Кэти не поняла, за
исключением того, что смысл ее был невыразимо грязный. - Как бы то ни
было, все кончено. Я полагал, ты была бы чертовски рада отделаться от
него. Он что, поймал тебя, когда ты была одна? Во всяком случае, от него
мы избавились. Иди-ка ко мне, детка - ЭЙ! Что ты делаешь?!
Кэти шарила в кармане ветровки. Она приобрела сноровку, стреляя по
крысам. "Просто это еще одна крыса", - твердила она про себя, и палец лег
на курок; пуля погасила его улыбку. Она тут же стерла из памяти его
грязный взгляд исподлобья.
Потом она обнаружила, что пинает валяющееся на земле вялое тело. Она
кинулась к Джеффу, опустилась на колени подле него, что-то лепеча. Он
открыл глаза, и они были полны страдания.
- Кэти...
- Я застрелила его, - расплакалась она, - я убила его, я...
- Тебе не следовало... - выдохнул он. Его мысли затуманились. -
Покайся...
Она в ужасе и с внезапной дикой догадкой глядела, как ногти мужчины
медленно царапали грудь. Это была агония.
Он что-то забормотал, его взгляд просветлел, сознание прояснилось.
- Я был... прав с самого начала. Пока мы... пробирались ощупью... мы
могли... найти свой конец здесь. Хорошо, что он... явился, ибо я мог
поддаться... - он выплюнул кровавую слюну.
- Не надо говорить ничего! Помолчи, Джефф, милый...
Рыдая, она нянчила его голову у себя на коленях. Его затуманенный
взор тщетно пытался разглядеть ее в наступавших сумерках. Он пробормотал
что-то бессвязное на латыни, и внезапно сказал нежно:
- Кэти, милая - наклонись и скажи мне... ты потеряла тот ключ
намеренно?
Рыдая, она склонилась над ним, чтобы он услыхал ее ответ, но он уже
ничего не слышал. Отец Томас Джефферсон Браун громко и четко произнес:
- Прости, господи, ты сможешь теперь начать с нового комка глины, - и
умер.
Спустя минуту Кэти выпрямилась, позволив его телу опасть на траву.
- Он был прав с самого начала, - сказала она, ни к кому не обращаясь,
положила пистолет в карман, подняла две освежеванные кроличьи тушки и,
жутко усмехнувшись, одиноко побрела к своей лодке.

1 2 3 4