выше я говорил почему.
В рамках адюльтера мне здорово понравился муж милашки Цилиной. Угрюмый крепыш сорока двух лет, молчаливый и нелюдимый, он всю жизнь преодолевал комплекс застенчивости, изощряясь в постижении тайн восточных единоборств. Цилин работал инструктором по спецподготовке в СОБРе. Обучал бойцов качественно вышибать дух из преступников и стрелять из всех видов табельного оружия. Свою молодую жену Цилин любил безумно. Ну чуть ли не как Отелло Дездемону, а может, и круче – в такие нюансы мне забраться не удалось. Разница в пятнадцать лет была основой необузданной ревности Цилина. За три года совместной жизни он два раза практически без поводов порывался покончить с собой в припадке сознания собственной ничтожности по сравнению с яркой и интересной женщиной, живущей рядом. Об этом мне поведал Гнилов в одном из приступов банного откровения, снисходящих порой и на сильных мира сего.
– Ольга опять жалуется – ее рогоносец мрачный ходит, в сторону смотрит. Как бы снова не вздернулся…
Встретившись в середине недели с Оксаной – она пришла заниматься с Милкой – я преподнес ей за чашкой чаю психологический портрет Цилина. Оксана в десять секунд разложила его психотип по полочкам и между прочим, в качестве прогноза, заявила, что товарищ этот, будучи в пограничном состоянии, может легко убить кого угодно…
Цилин, потратив минуту на изучение обстановки, вдруг резко стартанул с места и через несколько секунд скрылся в своем подъезде. Я аж вспотел. Куда, куда ты, паря! Я же предупреждал, что в тылу два ствола! Вот это прокол! Сейчас он легко вспорхнет на третий этаж, начнет возиться с замками-цепочками, орать благим матом…
Я выдернул из кармана мобильный телефон, болезненно поморщился и приготовился набрать промежуточный номер для вызова бригады ликвидаторов. Вот уж с кем не было никакого желания контактировать! В памяти отчетливо всплыл эпизод почти полутора годичной давности.
Ситуация имела место почти один в один с нынешней. Только тогда я еще обзывался “Четвертым” и дело было в дачном поселке неподалеку от Саратова.
Стояла поздняя осень. Легкие облака плыли по яркому небу, иногда кусая осеннее солнце своими мягкими губами. Торжественно и печально опадали последние листья, срываемые с ветвей деревьев легкими порывами шаловливого ветерка. Тишина царила над дачным поселком, раскинувшимся в живописном смешанном лесу.
Я торчал посреди тополиной рощи, на высоченном дереве и наблюдал. Метрах в семидесяти от меня, во дворе добротной дачи, подходил к финалу тщательно разработанный мной спектакль. Я лениво позевывал, употребляя картофельные чипсы и подумывал о перспективах на будущее. Осложнений не ожидалось – все шло по графику.
При мне были та же подзорная труба и узконаправленный микрофон, позволяющие в подробностях лицезреть и прослушивать завершающий акт трагедии, а также мобильный телефон для экстренной связи.
Прямо посреди просторной дачной террасы располагалась широкая жесткая кушетка. На кушетке производил последние фрикции мой клиент, судорожно дергая жирным задом, утробно ойкая на выдохе и с шумом засасывая воздух сквозь стиснутые зубы.
Под клиентом повизгивала крашенная блондинка, обвивая красивыми ногами его широкую спину и ловко поддавая снизу тазом. Я загадал, что если процесс завершится на счете 13, то мне выпадет в жизни удача, и начал считать.
Жена клиента – худосочная неврастеничка, дочь большого начальника, вовремя оповещенная мною по телефону, двадцать секунд назад успела благополучно перемахнуть через высокий забор дачи. Теперь, дрожа от нетерпения, она кралась вдоль стены дома к террасе, сжимая в руках семизарядный карабин.
Перестав позевывать, я несколько оживился и принялся с интересом наблюдать за происходящим. Карабинчик дочке подарил папенька. Он же научил ее из любого положения с двадцати шагов попадать в полтинник. От угла дома, который сопрягается с террасой, до кушетки – едва ли что-то около восьми метров. Угу, угу…
Вдруг откуда ни возьмись к воротам подлетает белая “Мазда” и высаживает из всех дверей целую процессию: мамашку жены клиента, двух мужиков с видеокамерами и какого-то толстого дядьку с портфелем. И представьте себе, вся эта компашка с шумом вваливается во двор и бежит к террасе! Я чуть с дерева не навернулся!
Мамашка, узрев доченьку с пушкой, заорала благим матом. В этот момент дочь выстрелила и размозжила голову блондинке, которая так усердно верещала, что ничего вокруг не замечала. Клиент шустренько вскочил и ломанулся в дом. Мужики с видеокамерами моментально обезоружили дочь-неврастеничку, проявив незаурядную сноровку в этом вопросе, и вскоре вся компания вовсю дискутировала внутри дома, оглашая окрестности долетавшими из окон истерическими воплями.
В общем, получилась накладочка. Позже я узнал от Диспетчера, что теща следила за похождениями своего подопытного, используя детективов частного агентства. В тот момент они как раз собирались запечатлеть это дело для аргументированного разбора всесильного тестя. Никакого криминала там не было.
Но тогда я ничего не понял, а потому ничтоже сумняшеся вызвал ликвидаторов.
Спустя 12 минут к усадьбе подкатил белый “рафик” “Скорой помощи”. Помнится, тогда я протер глаза – не показалось ли? Нет, действительно “Скорая помощь”! Однако хохмачи там сидят, в управлении, подумал я, усмехнувшись. Надо же, а! “Скорая помощь”…
Из “рафика” вышли четверо: двое сухощавых мужиков в белых халатах и двое здоровенных типов в госпитальной униформе салатового цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22