Он маленько того… не свободен, короче. Поэтому она решила попросить помощи у Андрея, заведомо зная, что он порядочный человек и не откажет в таком пустяковом деле…
— Что еще за Ванечка? — поинтересовался Андрей, задушив стародавнюю ревность, взметнувшуюся откуда-то из глубины души. — И что за дело?
Ванечка, оказывается, самый лучший человек во вселенной всей — чистый, светлый и весь из себя такой непорочный. А — художник он. Живописец.
Ангел, одним словом. А дело… Да, собственно, и нет пока никакого дела. Нужно приглядеться к деятельности Бабинова и найти на него компромат. Пока что свидетели обвинения ничем не располагают — кроме голословного утверждения Ванечки. Но тот факт, что темный и злобный Бабинов причастен к убийству матери светлого и чистого живописца, неоспорим.
— Почему, собственно, неоспорим? Что, есть все же какие-то конкретные улики? Ты что-то не договариваешь? — вяло поинтересовался Андрей — несмотря на то что фамилия старого знакомого вызывала и в его памяти архинеприятные ассоциации, он не торопился верить необоснованным обвинениям — профессиональная выучка не позволяла.
Нет, улик никаких. Но Ванечка же сказал! Врать он не может — светлый и чистый. Ага — еще отец… Нет, отец ничего такого конкретного не говорил, но своим поведением и недомолвками как раз и посеял подозрения по поводу господина Бабинова. И вообще — у нее есть некоторые сбережения, она все до копейки готова отдать, только бы Андрей взялся за эту проблему…
— Бабинов… Бабинов… Чтобы у тебя волосы внутрь проросли, Бабинов, — пожелал гипотетическому преступнику Андрей, доставая из письменного стола чистый лист бумаги. Выведя посреди него крупными буквами «Бабинов», он обвел фамилию безукоризненно правильным овалом и от овала провел в разные стороны с десяток черточек. Если он не увяжет личность этого предполагаемого негодяя с фактическими обстоятельствами, то наверняка подхватит добротную шизофрению. Черт! Что же в этой фамилии его настораживает? Позвякивают звенья, цепочка ассоциативная крутит хвостом, не дается в руки — откуда-то из глубины подсознания мощно пульсирует сигнал: неспроста! Разберись с этим делом, парень!
Разберись…
В 8.55 в кабинет заглянула Надежда, секретарша Старикова, и напомнила конторским голосом:
— Господин Мартынюк! Не забудьте — в 9.00 совещание у шефа.
— Уже, — болезненно поморщился Андрей. — Уже иду, — и, прихватив папку с бумагами, отправился в кабинет Старикова.
Ничего хорошего собравшиеся на совещание детективы не услышали.
Кратко пробежавшись по текущим делам, Дед (так за глаза сотрудники агентства величали шефа) двинул очередную ехидно-прочувствованную речь в адрес местных правоохранительных органов, которые вот уже год не могут изловить зловредную секту. Все скромно потупили взоры и напряженно застыли в ожидании оргвыводов — расправившись с органами, Дед обязательно переходил на своих подчиненных, иногда тыкая в глаза неутешительной конкретикой.
Все шло по апробированному и давно всем надоевшему сценарию.
Распаляясь по ходу речи, Дед, используя весьма замысловатые выражения, прошелся насчет генетических и психофизиологических данных местных дармоедов (имелись в виду ФСБ, РУОП, прокуратура и милиция). Далее следовали непременные сентенции об их, дармоедов, месте в госбюджете. В конечном итоге закономерно выходило, что дармоеды — вообще пережиток застоя, дурная привычка и атавизм. А их агентству предстоит доказать это. Иначе зачем тогда они получают такие деньги?
За каким чертом у каждого детектива свой кабинет? К чему целый воз аппаратуры, сеть Интернета, вагон оргтехники и так далее? Зачем? Чтобы некоторые бездельники… эмм… как Мартынюк, например, приходили на работу с красными глазами? Кстати, как там движется дело с аптекобазой? Что значит никак? Да вы вообще представляете себе!.. И в таком духе — по нарастающей.
В завершение разгрома следовал неизменный наказ руководства: искать. В любую свободную минуту, по ходу решения ежедневных проблем и вообще — день и ночь не покладая рук, и ног. Короче, найти эту гипотетическую секту — дело чести агентства. Это всем понятно? А где энтузизизм здоровый? Или кто-то думает иначе? Если кто думает иначе — пусть, не стесняясь, выскажется…
Естественно, иначе никто не думал. А если и думал, то высказываться не торопился. Благодаря способностям Старикова, его изворотливости и старым связям агентство не просто процветало, а, можно сказать, благоухало, аки розочка на куче несвежего навоза. Дед, надо отдать ему должное, платил очень хорошо, на ноги не наступал, давая определенную самостоятельность в ходе работы, и, что самое главное, стеной вставал за каждого своего сотрудника, если у того возникали трения с правопорядком (что происходило сплошь и рядом — исходя из специфики деятельности агентства).
И если Деду втемяшилось в голову, что именно его люди должны первыми выйти на след пресловутой секты, значит, нужно соответствовать…
Да, по поводу секты. Вот уже более года в Ложбинске происходят весьма странные явления. Люди пропадают. Которые насовсем, беззастенчиво списываются соответствующими органами в разряд «безвестно отсутствующих» — они никого шибко не интересуют, кроме родственников и близких. Но есть такие, которые после пропажи возвращаются в обычный круг общения — и ничем своего отсутствия объяснить не могут. Примерам несть числа. Пропал куда-то представитель Президента по региону — как в воду канул. Искали со всем усердием, объявили всероссийский розыск до истечения установленного времени — никаких следов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149