— Период половой зрелости — это тебе не просто так!
— Период чего? — Иван опешил и смутился, но тут же его внимание переключилось на объект, более достойный внимания: на полу у дивана возлежал сам хозяин дома — деревенский фельдшер Николай. Нет, возлежал — это не совсем точно. Валялся, не подавая признаков жизни, — так будет вернее. — Очередной запой? — сочувственно пробормотал Иван, присаживаясь на диван. — По какому поводу?
— Мамку твою поминает. — Аниська уже вынырнула из прихожей с ведром воды в одной руке и коробкой нашатыря в другой. — Третий день — как случилось — не просыхая.
— Ясно, — понимающе протянул Иван. — Это по делу… Помочь?
— Тоже мне, помогальщик выискался! — Она кокетливо стрельнула в его сторону глазами и присела на корточки возле отца. — Сиди уж — сама…
После десятиминутной безуспешной возни стало ясно, что в данный момент процедура реанимации состояться не может — по вполне объективным причинам. Тело стало подавать признаки жизни — Аниська действовала весьма умело, выказывая богатый опыт в такого рода мероприятиях, — но голова отравленного алкоголем фельдшера напрочь отказывалась реагировать на любые раздражителе окружающего мира.
— Во-о-оодки, — исторгали синюшные губы предсмертный хрип. — Во-о-одочки-и-и… — и все — более никаких проявлений сознательного характера.
— Сволочь! — в отчаянии взвизгнула девушка, отирая вспотевший лоб ладошкой. — Господи, ну что за отец достался! Придется ждать до вечера, пока немного не проспится…
— Водка есть? — деловито осведомился Иван.
— А как же! С твоей кухни целый ящик вчерась спер, — бесхитростно призналась она. — Говорит — в холодильник… Холодильник у вас сломался — как тетя Света померла. Ой, прости!
— Тащи бутылку, — скомандовал Иван. — Будем как обычно — клин клином.
— Не получится, — уверенно возразила Аниська. — Дадим водки — опять отрубится. Проверенное дело.
— Тащи, я сказал! — прикрикнул Иван. — Много ты понимаешь… Мне результат нужен — до зарезу.
Аниська сбегала на двор, в летнюю кухню, притащила бутылку «Столичной».
— Подделка, — грамотно определил Иван, свинчивая крышку. — Нет оттиска от транспортерной ленты, и ярлык клеен сплошь — полосок нет. Ну да хрен с ним, покатит и так. — И, приподняв фельдшеру голову, приставил горлышко бутылки к разверстому в стоне рту. Хозяин дома тут же намертво присосался к горлышку, четырьмя мощными глотками ополовинил бутылку, довольно икнул — и опять впал в бессознательное состояние.
— От ты ж гад, дядь Коля. — Иван виновато покосился на Аниську. — Ну чего ж ты так, а?
— Теперь до утра — труп, — победоносно изрекла она, отбирая у Ивана бутылку. — Слушать надо, когда женщина говорит!
— Ну и что теперь делать, женщина? — потерянно спросил Иван. — Ты не в курсе, хоть приблизительно — что там экспертиза показала?
— Я в курсе, и не приблизительно, — Аниська скромно потупила глазки и присела на краешек дивана. — Батька мне все рассказал.
— Так че ж ты вола понужала?! — возмутился Иван. — и нахера нам этот труп оживлять было? Сразу бы сказала…
— Каждый товар имеет свою цену, Ванечка. — Она жеманно скривила губы. — Тайна — тоже товар. Так что…
— Не понял… Ты че хочешь, девушка?! — Иван презрительно сощурился. — Бабки? Ну так ты скажи — я тебе заплачу!
— Не надо так опошлять, Ванечка! — сердито воскликнула Аниська, вновь скромно потупила глазки и вдруг бесхитростно призналась:
— Замуж хочу — вот что…
— А-а-а, вот оно что! — ядовито протянул Иван. — Ну ты даешь, девушка… И ты, наверно, меня еще и любишь без памяти… Да? И в постельку уже не писаешься — большая…Ага?
— При чем здесь это? Не надо опошлять, Ванечка… Ты офицер, практически непьющий, зарабатываешь хорошо, симпатичный, дом у тебя — лучший на деревне, холостой… Или успел окрутиться где?
Ну что ж — резонно. На фоне всей этой деревенской пьяни он, видать, и правда самый завидный жених. Офицер, непьющий — практически… Хм…
Дом. Дом действительно на зависть всей деревне: отец его хорошо зарабатывал и почти полжизни положил на этот дом — один кирпич чего стоит. Более того, из десятка телефонов, имеющихся в деревне, один стоит у Андреевых — отец не пожалел денег, чтобы все было как у белых людей… Резонно…
— Нет, пока холостякую, — признался он, тяжело глядя на Аниську. — Пока… Только вот времечко ты выбрала для предложения не того… Понимаешь — горе у меня. Мать умерла.
— Понимаю, — скорбно вздохнула Аниська. — Только ведь и ты меня пойми — такой момент не всегда подвернется. Я о будущем думаю.
— «О будущем»! — передразнил Иван. — Я ж тебя не люблю, девушка!
Ты посмотри на себя… Через пять лет вконец обабишься, будешь этаким кругляшом по двору кренделя выписывать… А я люблю длинноногих и стройных. Поняла?
— А, это не беда. — Аниська беспечно махнула ладошкой. — Стерпится-слюбится… Ты ж постоянно в разъездах. Я буду хозяйство вести, детей растить, а ты мне будешь деньги присылать… А ежели где в городе какую лярву сгpeбешь — длинноногую, в кружевных трусиках, — так мне до одного места. Дело кобелиное, известное… Лишь бы трипаю домой не приволок — вот и все проблемы… Ну что — берешь замуж?
— Беру, — наотмашь бросил Иван. — Все равно, когда-то надо будет… Давай — рассказывай.
— Э, нет — так дело не пойдет, родной мой, — хитро погрозила пальчиком Аниська. — Я тебе все расскажу, а ты потом откажешься. Знаем мы вас… Давай сначала ребеночка заделаем, потом расскажу, — и вдруг полезла руками к его ширинке, принялась неумело расстегивать пуговицы.
— Да пошла ты, дура! — испуганно отстранился Иван, вскочив с дивана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149