Вещь
ценная и в хозяйстве незаменимая, можно сказать, от сердца отрываю…
Но Лукомир не оценил моей жертвы. Он грязно выругался и захлопнул калитк
у, не обременив себя последним «прости». Мешок, впрочем, унес с собой. Даже
веревкой не побрезговал.
…подвальное окошко тихонько поскрипывало, покачиваясь на петлях из сто
роны в сторону…

* * *

Насчет альтруизма я, конечно, пошутила. Честные пивовары не успокоились,
пока не всучили-таки мне небольшой кошель с деньгами. Мы оформили это как
«безвозмездный дар, не подлежащий налогообложению»…

ХОЗЯИН

Утро выдалось тяжелое. Быть может, в этом повинны были трескучие морозы, п
ервые в этом году, хотя дело уже шло к середине зимы, или серое небо, затяну
тое тучами и пылившее колючей снежной крупкой; не поднимал настроения и
мрачный вороний крик, доносившийся с кладбища, поскрипывавшего сустава
ми старых берез.
Староста глухой, затерянной среди лесов и болот деревеньки Замшаны был с
клонен приписывать свое угнетенное состояние чему угодно, только не бут
ыли самогона, распитой на ночь глядя. Лежа в кровати и с усилием щурясь на
тусклый холодный рассвет за окном, староста пытался унять головную боль
, с нажимом массируя виски. Жена тихо посапывала на закопченной печи, дети
шки, сынишка и дочка, спали валетом на высокой кровати. Басисто мурлыкал т
олстый рыжий кот, примостившийся под боком у девочки. В подполе деловито
шуршали и попискивали мыши.
Староста приподнялся на локтях, отбросил одеяло, встал, нащупывая ногами
лапти. Подошел к окну. По дороге, затирая следы, клубилась поземка. Ветер п
освистывал в печной трубе, шелестел голыми прутьями малинника. Пес дрема
л в будке, свернувшись калачиком и укутав нос пушистым хвостом. Из трубы н
а соседской крыше медленно сочился белый дымок. На дубу сидела черная дл
иннохвостая и короткогривая лошадь. Снегопад высеребрил ей круп и холку.

Лошадь?! Староста протер глаза и прижался носом к холодной слюде окошка.

Дуб был высокий, локтей сто в высоту и не меньше двух обхватов у комля. Лош
адь стояла на нижней ветке, на три человеческих роста от земли, и задумчив
о смотрела вниз, время от времени встряхивая головой и досадливо фыркая.
Ноги лошади казались кривыми из-за неестественно вывернутых вбок суста
вов, чтобы удобнее было держаться за ветку когтями… Загнутыми книзу копы
тами?
Староста торопливо перекрестился и начал бормотать первую пришедшую н
а ум молитву, как позже сообразил Ц заздравную. Белая горячка в лице черн
ой лошади осторожно переставила сначала левую заднюю, потом правую пере
днюю ногу, задом пятясь к стволу.
Отпрянув от окна, староста с шелестом задернул занавески, осел на стул, пр
ижимая левую руку к груди и безумно оглядываясь по сторонам.
Лавка. Кровать. Печь. Стол с вымытой и перевернутой донцами вверх посудой.
Ларь для хлеба и прибитая к стене деревянная солонка. Жена, такая реальна
я и привычная, перевернулась во сне, пробормотав что-то неразборчивое.
Отдернул занавески.
Черная лошадь на дубу задумчиво чесала холку правой задней ногой.
Снова задернул.
Ц Ты чего там с занавесями возишься, спать не даешь? Ц Сонный голос жены
звучал хрипло и грозно. Ц Опять вчера нажрался с дружками своими, чтоб им
пусто было, приполз на бровях заполночь? Ночью спать не давал, и утром от т
ебя покою нет! Чего ты на меня уставился? Не протрезвел ишшо? Так я тебя быс
тро сковородником оприходую!
Ц Там… Ц Староста беспомощно ткнул рукой в сторону занавешенного окна
. Ц Лошадь…
Ц Ну?
Ц Лошадь… на дереве!
Ц Ну? Ц все так же недовольно допытывалась жена.
Ц Ты чего, не понимаешь? На дереве!!! Сидит на ветке, чисто ворона!
Ц Делов-то! Нашел чем удивить! Вечор, пока ты с дружками пьянствовал, ведь
ма в деревню приехала! У вдовы Манюшиной остановилась, та ей ужин справил
а и комнату выделила. Ничего, говорит, ведьма, молодая и симпатишная, и не с
трашная нисколечки. Спину ей вылечила и курей от мора заговорила. Сходил
бы ты к ней, купил, что ли, молодильного зелья какого. А то пользы от тебя, хр
ыча старого…
Староста облегченно откинулся на спинку стула.
Слава богу… с трезвым образом жизни еще можно было повременить…

* * *

Меня разбудила Линка, младшая дочка вдовы. Под одеялом было тепло, чего не
скажешь о прохудившейся, источенной ненастьем и временем вдовьей хатке
с выстывшей за ночь печью. Мороз ударил внезапно, утром лошадь брезгливо
трусила вдоль вязкой каши, стоявшей вровень с краями колеи разбухших от
осенних дождей дорог, но уже к обеду лужи затянуло ледком, повалил снег, и,
когда я наконец завидела вдали тусклые отблески тлеющих в домах лучин, у
меня зуб на зуб не попадал, а меховой воротник оброс льдинками от клубяще
гося изо рта пара.
Ц Тетя ведьма! Ц Шестилетняя малышка в длинной ночной сорочке вскараб
калась на кровать и со всего размаху плюхнулась мне на живот поверх одея
ла. Ц Тетя ведьма, а вы сегодня колдовать будете?
Ц Буду… Ц процедила я сквозь зубы, из последних сил цепляясь за ускольз
ающий сон.
Ц А меня научите?
Ц Нет.
Ц Почему?
Ц Потому что первым делом я превращу тебя в мышку, а мышки колдовать не у
меют…
Ц А я расколдуюсь и сама превращу вас в мышку! Ц после секундного замеш
ательства выпалила девочка, подскакивая на моем животе, как пружина. Бес
подобные ощущения.
Ц Ребенок, дай тете ведьме поспать! Ц простонала я, натягивая одеяло на
голову.
Ц А разве ведьмы спят?
Ц Спят. Когда им не мешают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17