- Затем… затем, что ничего не просил. Ни тогда, в семнадцать, ни сейчас. И если б теть Маша сказала: а вали-ка ты, племяш, на все четыре…
- Ты прекрасно знаешь, что Маша так сказать не могла. Она действительно заботится о тебе, Александр, и…
- И никак не может взять в толк, что я о себе могу теперь и сам позаботиться!
- Потому что по тебе это не очень-то заметно!
Очередной - пятый или шестой за последние две недели - разговор на повышенных тонах, едва начавшись, уже изрядно мне наскучил. Тем более что было совершенно ясно: во-первых, никаких новых аргументов не прозвучит, а во-вторых, ни хрена мы друг друга не понимаем. И даже не пытаемся, что характерно, - не хотим.
Потому что лично мне глубоко по… барабану проблемы в частности и мировоззрение в общем конторского сидельца по гос-чего-то-там-охране… К слову, только сейчас я запоздало сообразил, что даже не удосужился запомнить название своей новой работы, не говоря уж о том, чтобы выяснить: а чем, собственно, мне предстоит на ней заниматься.
А понять меня Серафим Петрович попросту не сможет. Он-то не вглядывался до рези в глазах в темень леса… сквозь амбразуру блокпоста. Не привык смотреть под ноги, ожидая растяжку…
…не видел, что делает с человеком удачный выстрел "шмеля"…
…и не пытался зажать разорванную осколком артерию, чувствуя, как с каждой секундой из-под твоих пальцев утекает жизнь лучшего друга.
И слава богу, что не сможет. Таких, как я, должно быть как можно меньше! Вернее, таких, как я, быть вообще не должно!
- Короче. - Я потянулся за еще одной сигаретой. - Чего мне сейчас делать? Ехать с этой… Леночкой?
- Еленой Викторовной! - строго произнес Серафим Петрович. - Для тебя она - Елена Викторовна!
Я еле успела поджать ноги, как дверь распахнулась. Звукоизоляция у нее была отличная: ни голосов, ни шагов я не слышала, а крючиться у замочной скважины посчитала ниже своего достоинства.
Саня заметно посвежел - в прямом смысле слова. С мокрых волос капало на плечи, как будто Серафим Петрович хорошенько помакал его головой в унитаз (по крайней мере, мне было приятно так думать). Запах, правда, никуда не делся.
- Что ж, Елена Викторовна, - преувеличенно бодро сказал шеф, - принимай молодого бойца под свое командование. Обижать не смей, но и спуску не давай!
Саню перекосило. Серафим понял, что шутка не удалась, и, не дожидаясь, пока "родственничек" выкинет что-нибудь еще, захлопнул дверь кабинета, как устрица раковину.
"Боец" с кривой гримасой показал ей средний палец.
Я подобралась, готовясь к очередной перепалке, но, к моему огромному облегчению, пальцем Санин протест и ограничился.
- Ну пошли, - буркнул он, разворачиваясь к выходу. И с непонятной мне мстительностью добавил: - Леночка.
Если ты думаешь, что я в ответ стану называть тебя "Санечкой"… Я повторила его жест ему же в спину.
Мой вишневый "Фольксваген-Гольф" сиротливо стоял прямо у крыльца: все нормальные сотрудники давно разъехались по домам, а Серафим Петрович жил в десяти минутах ходьбы и заводить машину "для престижа" не желал. Если шефу требовалось срочно куда-то съездить, он вызывал "Волгу" из гаража головного учреждения, Госнежконтроля.
Приветственно пикнув "гольфику" брелком, я уселась за руль. Обожаю свою машинку: маленькая, удобная, послушная, и - главное! - меня в ней совершенно не укачивает, в то время как из шикарной "мицубиси" подруги уже через пять минут хочется выпрыгнуть прямо на ходу.
Саня открыл вторую дверцу с видом осетра, которого пытаются упихать в баночку для шпрот. Пришлось откатить кресло до упора, чтобы пассажир не упирался коленями в бардачок или подбородок.
Устроившись, напарник снова скрестил руки на груди и отвернулся к окну. Ну и слава богу, я тоже не горела желанием с ним общаться. Серафим Петрович уже пару раз навязывал мне стажеров; не сказать чтобы я была от этого в восторге (им что ни поручи - почти все самой переделывать приходится, одна морока), но они хотя бы были вменяемыми! Называли Еленой Викторовной, смотрели как на гуру, жадно ловя каждое слово. И за шоколадкой в ларек их можно было запросто отправить…
Саня как-то подозрительно рыгнул. Хоть бы его не стошнило прямо в салоне. Я поскорее покрутила ручку, опуская боковое стекло.
- А куда мы едем? - равнодушно поинтересовался "напарник" уже на площади Победы, куда я вырулила автоматически, по направлению к своему дому.
Хороший вопрос. Не будь я так взбудоражена, вначале бы изучила документы. На худой конец, попросила стажера - нормального стажера! - зачитать мне их вслух.
Я представила, как Саня по складам озвучивает заявление хриплым пропитым голосом, через слово перемежая рвущимися с языка "неопределенными артиклями", и резко тормознула машину возле автобусной остановки. Вытащила из папки заявление, глянула на "шапку"…
- Блин!
Саня впервые покосился на меня с интересом. "Русалочки"! Я-то думала, шеф нас на Комсомольское озеро отправил, ну в худшем случае на Цнянку. Нет, извольте тащиться на Минское море, огромное водохранилище за кольцевой дорогой!
Я мысленно досчитала до пятнадцати, борясь с желанием уткнуться лбом в руль и застонать. Это же полчаса до берега, а потом столько же трястись по ухабам объездной до условного места! Обратно уже по темноте придется. Целый час… ночью… с этим… лучше я прямо там и утоплюсь!
Ну Серафим!!! Я резко газанула и крутанула руль вбок, посылая машину через двойную разделительную линию. Все равно площадь пустая, хоть небольшой крюк срежу.
Увы, "санитары дорог" не дремали: не успела я отъехать и ста метров, как за спиной послышался гневный свист.
Я с ненавистью ударила по тормозам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18