– Он сказал, что вы один из лучших в Нью-Йорке консультантов по инвестициям.
Карин улыбнулась.
– Не «один из», – заметила она, – а лучший. Так начался их роман. Они часто встречались, но каждый продолжал жить своей жизнью, что устраивало обоих. Раздельное проживание, никакой зависимости друг от друга – они обсуждали все проблемы честно и прагматично. Никакого обмена ключами, никаких зубных щеток в ванных комнатах друг друга.
Интересно, оставлял ли он зубную щетку в ванной комнате Ирис?
– Дьявол, – пробормотала Карин и стукнула сжатыми кулачками по перилам из тикового дерева.
Ей снова захотелось пить. Наверняка снаружи тоже есть бар, ведь Джонас что-то говорил о барбекю у водопада. Карин принюхалась и, уловив запах дыма, направилась в нужном направлении. Ей предстояло спуститься по лестнице, прямой и широкой. У нее никогда не возникало проблем с преодолением нескольких ступеней, но этим вечером ей пришлось буквально повиснуть на перилах, поскольку ноги не хотели ее слушаться.
– Бокал белого совиньона, пожалуйста, – сказала она бармену, добравшись до бара.
Язык, похоже, тоже взбунтовался, То, что она произнесла, походило скорее на «Бо-ал бе-го со-нь-на». Карин захихикала, но, поймав насмешливый взгляд бармена, выпрямилась, вскинула подбородок и подняла брови.
– Я жду.
Наконец, он налил ей вина и пододвинул бокал. По какой-то причине ее рука оказалась нетвердой, и немного золотистой жидкости выплеснулось на стойку бара. Карин нахмурилась, слизнула несколько капель с руки, одним глотком выпила оставшееся вино и отодвинула пустой бокал в сторону.
– Еще, – скомандовала она бармену. Молодой человек отрицательно покачал головой.
– Извините, мэм.
– Тогда красного, если нет белого. – Карин улыбнулась, но бармен не улыбнулся в ответ.
– Прошу прощения, мэм, мне кажется, вам уже достаточно.
Глаза Карин сузились, она резко подалась вперед, едва удержавшись на ногах.
– Что значит, достаточно? Это бар, правильно? И вы здесь бармен, правильно? Вы здесь для того, чтобы наливать людям алкогольные напитки, а не следить, насколько они пьяны или трезвы.
– Позвольте все-таки предложить вам кофе. Бармен говорил вежливо и очень тихо, но при этих его словах все разговоры вокруг смолкли. Карин вспыхнула.
– Вы хотите сказать, что я пьяна?
– Нет, мэм, но…
– Тогда налейте мне выпить!
– Мэм. – Бармен нагнулся к ней. – Давайте лучше кофе?
– Вы знаете, кто я!? – услышала Карин свои слова. Она мысленно поморщилась, но ее язык, казалось, зажил отдельной жизнью. – Вы знаете…
– Он знает. И если вы сейчас же не закроете свой милый ротик, об этом узнают все остальные.
Голос звучал прямо за ее спиной. Он был мужской, низкий, с едва уловимым акцентом. Бразильский соблазнитель, решила Карин и обернулась.
– Если вы думаете, что это ваш шанс… – сказала она, вернее начала говорить, но не закончила предложение.
Это был совсем другой мужчина. Раньше она его не видела. Пьяная или трезвая, такого мужчину она бы не забыла.
Он был высоким и широкоплечим, намного крупнее того парня, который пытался с ней познакомиться. У него были волосы цвета воронова крыла, глаза цвета штормовых облаков, а лицо было красиво не приторной, а настоящей мужской красотой, с тяжелой челюстью и ртом, который, казалось, мог быть и чувственным, и жестоким.
У Карин перехватило дыхание. Трезвая, она никогда не призналась бы себе, но подвыпившая с легкостью признала, что это был герой ее женских грез. Воплощение мужественности…
Но то, что она делает или говорит, не должно его касаться.
– Прошу прощения, – сказала Карин, умудрившись выпрямиться. Впрочем, это было ошибкой. Затраченные усилия и глубокий вдох заставили ее почувствовать, что голова как будто перестала принадлежать остальному телу.
– Я сказал…
– Я слышала, что вы сказали. – Она ткнула пальцем в его грудь. Твердую грудь под мягкой тканью белоснежной рубашки. – А теперь позвольте мне сказать вам кое-что, мистер. Я не нуждаюсь в ответах… приветах… советах. И мне не требуется ваш позор… дозор… надзор. Понятно?
Он посмотрел на нее таким взглядом, что в нормальном состоянии ей наверняка захотелось бы провалиться сквозь землю, но только не в нынешнем.
– Вы пьяны, мисс.
– Я не замужем. Ни за что и никогда!
Он крепко взял ее под локоть. Карин пристально посмотрела ему в глаза, пару раз дернула рукой, но он лишь усилил хватку.
Она сказала себе, что он прав, и ей следует потихоньку уйти отсюда, но, черт побери, сегодня она не намерена подчиняться ничьим приказам, особенно приказам мужчины.
– Отпустите меня и дайте мне пройти.
– Послушайте…
– Дайте. Пройти. – И когда он не подчинился, Карин сильно наступила ему на ногу.
Ему было больно, просто не могло не быть. Она была обута в черные лакированные туфли на трехдюймовых шпильках. На курсах самообороны, которые она однажды посещала, инструктор учил вкладывать в этот прием всю силу и весь свой вес.
Незнакомец не дрогнул и не отступил. Вместо этого он подхватил Карин на руки и под смех и редкие аплодисменты зрителей понес ее в глубь сада, подальше от ярко освещенного дома.
– Ты – ублюдок! – пронзительно закричала Карин, молотя кулаками по его широким плечам. – Что ты о себе возомнил?
– Я Рафаэль Эдуардо Альварес, – холодно ответил он.
– Рэйф? – Глаза Карин широко распахнулись. Она слепо смотрела прямо на яркую лампу над головой. – Рэйф, где ты?
– Мы теряем ее, – услышала она встревоженный голос, а дальше была тишина.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Рио-де-Оро, Бразилия
Суббота, 4 мая
Рафаэль Эдуардо Альварес резко сел на кровати. Сердце его гулко колотилось, тело было покрыто потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40