Только не думай, что вы с ребенком мне не дороги. Я должен уехать, чтобы не произошло ничего такого, о чем нам обоим пришлось бы потом пожалеть.
Митч подался вперед и нежно и любовно провел ладонями по ее выпуклому животу – так слепой пытается запомнить предметы на ощупь. Этот жест настолько тронул Джорджию, что ей захотелось удержать его, приголубить, обнять и наконец признаться, что она тоже очень его любит. Но не успела она раскрыть рот, как он крепко поцеловал ее, и по ее телу прошла волна сильнейшего возбуждения.
– Митч!
Он тут же отпустил ее и поднялся с колен.
– Ну что еще? – резко спросил он. – Что я такого ужасного сделал? Я причинил тебе боль? Или нанес вред ребенку?
Джорджия не ответила и только покачала головой. Объяснить свои чувства она в двух словах все равно не смогла бы, так стоит ли тратить драгоценное время и снова мучить друг друга? Поэтому она просто протянула к нему руки.
Митч не шелохнулся, и в его глазах она прочла такую настороженность и такое смятение, что у нее защемило сердце.
Должно быть, такой же взгляд, думала Джорджия, был у него в детстве, когда отцовские загулы больно ранили неокрепшую душу… ведь он любил обоих родителей и еще не понимал, что между ними происходит. Вовлекать ребенка в проблемы взрослых просто бесчеловечно, ведь он страдает гораздо сильнее. Она не допустит, чтобы их с Митчем ребенок так же когда-нибудь мучился, чтобы смотрел на мир затравленным взглядом. А еще ей вдруг захотелось, чтобы у малыша были такие же глаза, как у отца.
– Митч… Я люблю тебя. – Ее голос задрожал и сорвался. – Я всегда тебя любила. В ту ночь… когда мы были вместе… я уже тебя любила, хотя не понимала этого до конца. Когда я проснулась и обнаружила, что ты уехал, я решила, что ты не хочешь оставлять мне никаких надежд и наша близость была для тебя случайным эпизодом.
Он по-прежнему стоял как окаменелый, словно… словно боялся поверить своим ушам.
– Митч, пожалуйста… обними меня. Мне холодно. Нам обоим холодно, – сдавленно добавила она, погладив живот.
Джорджия сказала все, что могла, и теперь судьба ее зависела только от Митча, от того, сделает ли он шаг навстречу. И он сделал его. Он подошел, обнял ее и неожиданно осыпал Джорджию градом страстных поцелуев. Ее тело тут же трепетно отозвалось на его горячие, ненасытные прикосновения, и, закрыв глаза, она целовала его в ответ и слушала признания в том, как она любима… желанна… и как он ужасно соскучился по ней.
Потом, уже лежа в постели, они долго и нежно ласкали друг друга и принадлежали друг другу всецело и безраздельно. И соитие их тел было таким гармоничным и одухотворенным, что Джорджия даже заплакала. Митч слегка приподнялся и мягкими, бережными поцелуями убрал с ее лица все слезинки.
– Ты уверена, что тебе это нужно… что я тот, кто тебе нужен? – хрипла спросил он.
Джорджия, отгоняя все его сомнения, крепко прижалась к нему и прошептала:
– Мне нужен только ты, Митч. Отныне и навек.
Они поженились за три дня до Рождества без пышных церемоний. В день праздника Митч застал Джорджию в саду среди засохших розовых кустов.
– Ты думаешь о ней? – догадался он, остановившись за спиной у Джорджии и обнимая ее.
Она кивнула.
– Бабушка полюбила бы тебя всей душой и была бы счастлива за нас. Как бы мне хотелось… – Она обернулась к мужу и тихо произнесла: – Мне не хватает ее даже сейчас…
– Джорджия… вставай скорее!
Она недоуменно открыла глаза, взглянула на Митча, потом на часы и увидела, что еще только восемь утра.
– Что случилось? – всполошилась она. – Как Рэйчел?
– Не беспокойся. Малышка еще не проснулась.
– Тогда зачем ты меня разбудил? – пробурчала Джорджия. – Ведь по субботам твоя очередь приглядывать за ней, а я имею полное право выспаться.
Митч только засмеялся в ответ, и у нее сразу стало светло на душе. Господи, как же она его любит! Четыре месяца назад у них родилась Рэйчел, и кошмары его собственного детства безвозвратно канули, в прошлое.
Он оказался прекрасным отцом… и не менее замечательным мужем.
– Поторапливайся, я хочу тебе кое-что показать. – Митч продолжал улыбаться и стянул с жены одеяло, невзирая на ее протесты. – Одеваться не обязательно, только обуйся.
Джорджия неохотно спустилась за мужем по лестнице и, когда он открыл дверь черного хода, зажмурилась от яркого июньского солнца.
– Ты хочешь, чтобы я вышла в сад? – Именно сегодня и именно сейчас? Помилосердствуй, Митч…
– Выходи. И перестань ворчать. – Он взъерошил ей волосы и поцеловал в шею. – Теперь сюда…
От его нежности у Джорджии мурашки побежали по спине. Она последовала за ним в сад и замерла от неожиданности, увидев, ради чего ее подняли с постели в столь ранний час.
На розовых кустах, которые они с Митчем посадили вместе, распустился первый цветок, и на его свежих лепестках еще блестела роса. Джорджия нагнулась к цветку и вдохнула его тонкий аромат. Когда она обернулась к Митчу, ее лицо было мокрым от слез.
– Митч… А я-то раскипятилась. Вот так сюрприз. Первая роза, обещанная тете Мей…
– Я же знал, что ты обрадуешься.
Митч обнял и снова поцеловал ее, а Джорджия мысленно поблагодарила судьбу за то, что она послала ей такого мужа. Ей достался не только потрясающий любовник, но верный друг и надежный спутник жизни. Он любит… и так хорошо ее понимает.
Из открытого окна спальни до них донесся крик Рэйчел.
– По-моему, кое-кто хватился, что нас нет дома, и очень этим недоволен. Мне подняться к ней или ты сама?
– Давай лучше вместе, – мягко предложила Джорджия, коснувшись его руки.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40