Из Италии они полетели в Нью-Йорк, где Ева отправилась в родовой особняк Бингхэмов, а Макс в это же самое время пошел на Малберри-стрит в небольшой итальянский ресторанчик, которым владел его отец. Там он родился – младший ребенок в семье, где, кроме него, было еще три девочки и три мальчика. Макс пришел, чтобы рассказать семье о своей неожиданной удаче.
В нью-йоркском отделении компании Евы Черни ему отвели небольшой кабинет.
– В общем-то «гардероб», – рассказывал он родным, – но с телефоном и пепельницей. Правда, я не могу там курить – мадам не переносит дыма: это может испортить цвет кожи, – так что мне приходится курить в окно. А я нахожусь на сороковом этаже. И мне надо быть настороже, чтобы не вывалиться, когда начинает звенеть звонок.
– Звонок? – переспросила его старшая сестра Грациелла.
– Швейцар звонит, когда мадам входит в здание. Это означает, что начинается шмон.
– Ну прямо как в армии, – заметил отец.
– Надеюсь, что она будет тебе хорошо платить, – сказала с надеждой мать.
– Хватит на все и про все, – не вдаваясь в подробности ответил Макс.
– А как же твоя собственная адвокатская контора? – снова спросила мать.
– Если я покручусь в ее конторе годика два, то мне не составит никакого труда завести свое дело.
Тогда он еще не догадывался о том, что «годика два» обернуться двумя десятилетиями. Зато сразу понял, что князь Дино ди Марчези приехал в Нью-Йорк, затем, чтобы занять свободное место рядом с Евой.
Мадам пришла к выводу, что князь – лучший спутник для нее, какого только можно себе представить. Обаятельный, неотразимый – правда, не столь обаятельный, как Макс, – он великолепно танцевал и всегда был к услугам Евы. Ему неизменно удавалось заказывать лучшие столики, лучшие места, где бы они ни были, и он никогда не требовал к себе внимания, если Ева погружалась в работу. Иной раз она не пускала его дальше гостиной в своем трехэтажном доме, у южной части центрального парка. В присутствии Дино она не испытывала возбуждения, которое ее охватывало при общении с тем же Максом Фабиани. Это казалось ей странным. На нее он действовал скорее расслабляюще. Если ей не хотелось никуда выходить, он тоже с удовольствием оставался дома. Если ей вдруг требовались компания, шум, суета – он с радостью устремлялся в круговерть жизни. Любое ее желание становилось для него законом. Более того, он научился угадывать их и предупреждать. И к тому же, как сразу отметил Макс, он представлял собой великолепный образчик «la bella figura» итальянской старины.
«А почему бы и нет?» – решила наконец Ева. Прошел почти год. Она не собирается жить в одиночестве. И лучше Дино ей никого не найти. Благодаря ему она поднимется еще на одну ступень выше. Бингхэмы считают себя представителями старой нью-йоркской аристократии. Но род Дино ди Марчези уходит корнями на семьсот лет в прошлое – среди его потомков есть Папа и два кардинала. Макс по этому поводу выразился так: «Это все равно, что иметь прапрадедушкой Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона – троюродным братом, а Бенджамина Франклина – дядюшкой по линии матери». Стать княгиней? Княгиня ди Марчези? Звучит шикарно. «Тогда почему бы нет?» – снова спросила она себя. Это сделала Элен Рубинштейн и Элизабет Арден. Этот князь, конечно, обойдется ей в копеечку, но она сумеет установить контроль над его расходами. У него будет определенная сумма на развлечения, но не более того.
По словам Макса – а Макс всегда оказывался прав в своих утверждениях, – Дино станет заводить женщин, но ему придется устраивать это все таким образом, чтобы ничто не вылезало наружу и не давало повода к сплетням и пересудам. Да, он весьма дорогой мужчина, но с его именем и с его титулом она добьется в тысячу раз больше, чем затратит на его содержание. Только надо продумать, как его держать в узде.
После Рождественских праздников они улетели в Рио, где Ева открывала салон. Князь болтался в одиночестве, но прежде чем он успел остановить взгляд на черноглазой красотке, которая делала ему маникюр, они уже оказались в Буэнос-Айресе, где он слегка простудился и вынужден был провести в постели несколько дней. Он уже крепко сидел на крючке, когда они вернулись в Нью-Йорк и Ева отправилась навестить сына. Дино даже не поморщился, когда Кристофер пнул его в колено и сказал, что никогда не полюбит его.
А затем вместе с огромным багажом, сыном, няней и Максом они вернулись в Швейцарию. Там князь залег в постель и проспал несколько часов кряду. Проснулся он свежим, съел прекрасный завтрак, а затем подошел к спальной комнате Евы с букетом красных роз – как она и предполагала. Ева зарылась лицом в душистый букет и увидела сапфировое кольцо, которое шло в ход в тех случаях, когда мужчины из рода ди Марчези собирались обручиться. Она приняла его и, указав на огромную пустую постель, покрытую шелковым покрывалом, сказала:
– Садись или ложись, если хочешь, мы обсудим с тобой все детали…
13
Швейцария, 1988
Всем, кто считал, что Макс – единственный человек, который заранее знает и угадывает, чего хочет и что собирается сделать Ева, он отвечал: «Это все равно, что пытаться бежать впереди поезда. У вас есть такое желание?» Тем не менее, несомненно, Макс был единственным, кто мог повлиять на нее, снести все ее капризы, взбрыки, непредсказуемые выверты с тактом, с чувством юмора и, казалось, без раздражения. Единственный человек, которого она все время старалась держать поблизости от себя. Быть может, потому, что он сразу понял, насколько важно в отношениях с Евой быть обязательным. К тому же, это было очень важно, Макс не боялся ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149