Няня Уилсон по-своему была добра и внимательна, но всю свою любовь Алекс обратила на Пэтси. И добрая умная Пэтси отвечала ей тем же.
Самое лучшее время было то, когда они были предоставлены сами себе. Это случалось, когда Ева уезжала куда-нибудь по делам вместе с сыном. Тогда наступал настоящий праздник. Алекс могла шуметь, сколько хотела, бегать взад-вперед по деревянной лестнице на третий этаж, а затем снова на первый, где повсюду были расстелены ковры, совать нос на кухню – что ей очень нравилось, потихоньку утаскивать лакомые кусочки прямо из-под рук повара. Она, смеясь, носилась по саду вместе с Карро – огромной собакой, которая принадлежала Леону, главному садовнику. Когда приезжала мадам, Карро тоже исчезал из поля зрения. Очередное появление мадам слуги встретили с особенным воодушевлением, поскольку стало известно, что она снова зачала, а хозяин сам не свой от счастья. По этому поводу тотчас после приезда было устроено празднество. Весь дом сиял, объятый светом, играл оркестр, голоса гостей доносились до верхнего этажа дома. Чаще всего в этом гуле слышался громкий смех мадам и ее мужа. Про Алекс все словно забыли. Мадам не вспомнила о ней и тогда, когда отметили ее день рождения. У Алекс на столе в тот день стоял пирог со свечками, она получила и подарки – их было всего три. И как всегда – ничего от мадам.
Но однажды наступил день, когда ставший привычным ход вещей нарушился. Ева занималась своими делами, а ее муж улетел в Америку для участия в больших соревнованиях по игре в поло на Палм-Бич. В этом не было ничего необычного: он летал через Атлантику чаще, чем Пэтси ездила в свой родной Тонон. Алекс у себя в комнате пила чай с кексом, когда услышала крики. Крики были страшными и протяжными, словно кого-то терзали на дыбе.
– Что такое?! – няня Уилсон бросилась к двери, выбежала в коридор и перегнулась через перила.
Крики стали еще громче, еще пронзительнее.
– Что-то там очень скверное произошло… – решила Уилсон. – Допивай чай, а я спущусь вниз и погляжу, что стряслось.
Алекс послушно допила чай. Но поскольку няня так и не появилась, Алекс вышла из комнаты, перегнувшись через перила, посмотрела, что творится внизу. Крики не умолкали. «Наверно, кто-то сильно ушибся», – решила про себя Алекс и, вернувшись в детскую, устроилась на своем любимом месте на подоконнике и открыла книгу, наверное, уже раз в третий перечитывая так полюбившуюся ей «Ласточки и амазонки».
Неожиданно крики раздались прямо у входа, под окном, у которого она сидела. Алекс встала на коленки и выглянула наружу. Рыжеволосая женщина, одетая в тончайшее розовое платье, которое, развеваясь, летело за ней следом, сбежала с крыльца в сад. Лицо Евы уже не напоминало ледяную маску, совсем напротив. Продолжая кричать, мадам бежала, не обращая внимания на клумбы, прямо к озеру. Несколько человек – мужчины, женщины, среди них и няня Уилсон – выскочили следом за нею.
– Она побежала к озеру, – крикнул кто-то из них. – Ради Бога, ее надо остановить…
Один из лакеев – проворный молодой человек – бросился ей наперерез, а остальные гуськом бежали по дорожкам вслед за мадам, напоминавшей сейчас персонажа сказок – привидение, предвещающее смерть.
А потом эта процессия проследовала назад. И Алекс снова могла сверху разглядеть все. Сильный молодой человек шел впереди. Он нес на руках рыжеволосую женщину, руки которой бессильно свисали вниз, а сквозь разметавшееся пламя волос проступало белое, как полотно, лицо. Идущие за ними говорили сразу на нескольких языках – от волнения каждый заговорил на своем родном. Потом дверь за ними захлопнулась.
Алекс знала, что бесполезно расспрашивать о чем-либо няню, когда та поднялась наверх. Она долго не могла заснуть. Лежа в постели, она гадала, что бы такое могло заставить так испугаться рыжеволосую хозяйку дома.
На следующее утро вернулась Пэтси. И няня о чем-то ей тихо принялась рассказывать. И хотя Алекс находилась довольно далеко от них, ей удалось разобрать несколько обрывков фраз:
– …никогда прежде не видела такого истерического припадка. Она металась по дому, рвала на себе одежду, разбивала вещи, царапала грудь и все время твердила только одно слово –…нет…нет…нет! Ее пытались удержать, но только Фредерик сумел схватить ее. Но вы бы видели его лицо после этого – он был исцарапан, словно сражался с дикой кошкой.
– Шок, – сказала Пэтси.
– Так что мы оказались там вовремя и смогли увести ее назад в дом. Конечно, это такая трагедия. Совсем еще молодой человек, всего тридцать восемь лет. И ничто не предвещало несчастья. Хорошо хоть он умер мгновенно…
Сквозь опущенные веки Алекс видела, как няня метнула в ее сторону быстрый взгляд.
– …он уже однажды падал с лошади и сломал ключицу. Но в этот раз копыто ударило его в висок, – миссис Уилсон, поцокав языком, продолжала… – Боюсь, что у нее может случиться выкидыш… Все же в Англии женщина никогда бы не позволила себе такое. – Она неодобрительно покачала головой. – Ни при каких обстоятельствах. Всегда надо держать себя в руках.
На следующий день они опять шептались с Пэтси:
– …ночью…ребенок…говорят, тоже мальчик…бедняжка…и муж, и сын. Господи Боже мой, подряд две таких потери.
«Потеря… ребенок…» Два этих слова заставили сердце Алекс забиться. А вдруг рыжеволосая женщина захочет и ее тоже потерять? Это означало, что из ее жизни исчезнет Пэтси, ощущение безопасности, покоя и мира.
Пэтси тотчас заметила, что Алекс взволнована и не может проглотить подкативший к горлу комок.
– Что такое? – спросила Пэтси.
– Я не хочу, чтобы меня тоже потеряли, – прошептала Алекс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149