Она даже спокойно приняла его признание в том, что он был любовником ее матери: «Я был тогда еще молод и, как многие мужчины, оказался не в состоянии противостоять соблазну…»
С точки зрения Алекс, Макс всегда был прав даже в своих притязаниях. Он того заслуживал, учитывая его бесконечную преданность и влюбленность в дело. Алекс не видела ничего странного в том, что настоящий мужчина – а Макс относился к числу таковых – нашел свое призвание в женском мире, где все было сосредоточено на том, чтобы сделать представительниц слабого пола намного привлекательнее, чем они есть на самом деле. Талант Евы заключался в том, насколько точно она выбирала нужный аромат, перебирая сотни вариантов, прежде чем находила именно тот, который задумала в своем воображении. Талант Макса заключался в его организаторских способностях. Большая часть всякого рода дел в компании лежала как раз на плечах Макса. В основном он следил за работой бесконечных лабораторий, фабрик, продумывал, как будут проходить осенне-весенние распродажи, готовил все необходимое для новых линий. Его быстрый практичный ум легко схватывал суть проблемы.
«Так нельзя рекламировать, – бесстрастно урезонивал он Еву, когда та начинала нетерпеливо возражать ему, – потому что это неправда». – «Но кто узнает? Я продаю мечту, Макс. Когда ты наконец поймешь это?» – «Если женщины не получат того, что им обещало твое «евангелие», они перестанут поклоняться тебе. Слова ради слов – это не реклама. Не давай им повода упрекать тебя в том, что мы говорим одно, а они получили совсем другое».
Макс всегда умел находить нужные выражения, чтобы убедить самого упрямого партнера. И на этот раз он нашел уязвимое место у Алекс. Хотела она того или нет, но в ее памяти снова и снова звучали его слова о том, что он просит ее приехать не ради матери, а ради Криса.
– Ведь он столько сделал для тебя. Сейчас Ева – как индийские вдовы – готова ступить в погребальный костер и сжечь себя. Кем бы ни была твоя мать – а уж я-то лучше других знаю ее чудовищный характер, – мы должны помешать. Смерть Криса – страшная потеря для всех нас. Теперь наша задача – остановить ее на краю пропасти.
– Она не станет слушать, – проговорила Алекс, пытаясь сохранить спокойствие. – Ведь Крис – единственный человек, которого она любила, как саму себя. И как только я появлюсь, она еще более отчетливо поймет, чего лишилась. И обрушится на меня с оскорблениями. Я достаточно хлебнула от нее. И больше не хочу, спасибо! Любую потерю она воспринимает как личный выпад против себя. Один только Господь Бог может помочь тому, на кого падет ее взгляд в эту минуту.
– Ты нарочно убеждаешь саму себя. Но ты ведь больше не ребенок, чтобы так упрямиться.
– А где Памела, кстати? Разве она не может обуздать мать?
– Ева запретила ей появляться в клинике.
Алекс огорченно покачала головой.
– Я же тебе говорил, что она не в себе. Ева обвинила Памелу в том, что та потворствовала Крису, позволяя ему быстро ездить.
– Конечно! Своей вины она нигде и ни в чем не видит. А то, что она подарила Крису гоночный автомобиль – об этом она уже забыла?!
– Памеле сейчас очень нелегко. Она ведь так любила Криса. И благодаря ей парню, наконец, удалось хоть немного ослабить хватку матери – вот почему Ева теперь мстит. Ты ведь знаешь, что Ева лишила Криса всего, когда он ушел к Памеле: надеялась вынудить вернуться назад. – К сожалению, у меня к этому времени не было возможности видеться с ним достаточно часто, чтобы дать ему то, в чем он так нуждался. К счастью, с ним была уже Памела. И ей это удалось. Она сделала его настоящим мужчиной. И я всегда буду испытывать к ней только чувство благодарности. Благодаря ей Крис прожил несколько счастливых лет в своей жизни.
– И вот теперь ей за это не разрешается даже взглянуть на него в последний раз, – с нажимом проговорил Макс. Алекс вскинула подбородок:
– Не заставляй и меня выходить на сцену в этой дурацкой пьесе. Моей матери не нужны советчики. Она все решает сама.
– Ты и не будешь участвовать в этой глупой пьесе. Твоя задача – опустить занавес. Я не знаю, что произойдет, когда ты приедешь. Но попытаться ты обязана. Ты нужна сейчас именно Крису, как бы чудовищно это ни звучало.
– Господи, ты просишь меня о том, на что я не способна.
– Если бы я так считал, я бы не приехал.
Алекс чувствовала, как ее сопротивление начинает ослабевать, и изо всех сил старалась удержаться на занятой высоте. Но Макс так хорошо знал ее. «Даже лучше, чем я сама», – подумала Алекс. И он заранее знал, какие возражения она выдвинет, и подготовился к тому, чтобы отразить их. А она стольким ему обязана… И тем, какой спокойной жизнью жила сейчас, – в том числе.
– Здесь я обрела желанный покой и уединение, – сказала она скорее самой себе, чем ему. – И так надеялась, что мне уже больше никогда не придется выдерживать этот ледяной взгляд. Работа шла так хорошо…
– Неужели ты не видишь, что это не «жизнь», а существование? – совершенно неожиданно для нее воскликнул Макс с негодованием. – Залегла в этом теплом чертовом болоте и думаешь отсидеться, избавиться от всех проблем, существующих в мире? В самой тебе, наконец?
– Мне все здесь по душе – и если это никак не вредит тебе, не понимаю, почему ты вдруг ни с того ни с сего налетел на меня? Я здесь счастлива . Я выбрала такую жизнь сама. И если тебе моя жизнь не нравится, это не дает тебе права критиковать меня. Я делаю то, что нравится мне.
– Яблоко от яблони недалеко падает. Ты – копия своей матери. Вдолбила себе, что единственное твое достоинство – это ум и ты должна доказать городу и миру, что так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149