Но Карло Манзини скорее сочувствовал ему, чем гневался. Максу не следовало так вести себя. Да, Лючия дика, неуправляема, но хороший итальянский мальчик не позволит, чтобы женщина вертела им как захочет. Нужно было быть умнее. А теперь ему придется отвечать за содеянное. Карло Манзини объявил, что Лючия беременна и Макс должен на ней жениться. Но отец хотел, чтобы он продолжал учебу, пообещал купить им отдельный дом – Лючия будет жить так, как она привыкла и как полагается всем итальянским девушкам. Она получит приданое. Но жениться он обязан. Иначе… Старик говорил мягко, спокойно. Лючия – сицилианка. И как многие сицилийские девушки в юности, весьма соблазнительна для мужчины. Макс вспомнил, что Лючия и вправду напоминала спелый, зрелый плод, из которого вот-вот брызнет душистый сладкий сок.
Только тогда я узнал, что она не из Калабрии, как уверяли меня, а из Сицилии – и только тогда понял, как влип. Глупый, потерявший голову молодой человек, считавший, что понимает все на свете, но не сумевший понять такой простой вещи. Отец ее оказался главой мафии – вот откуда у них были деньги, дома, машины. Все махинации совершались, естественно, втайне – у него имелось вполне легальное прикрытие, его имя никогда не появлялось в газетах, его нельзя было ни в чем заподозрить – он считался преуспевающим виноторговцем. Но истинные дела творились за кулисами. Максу стоило бросить один-единственный взгляд на человека, который вышел к нему навстречу, чтобы увидеть, с кем он имеет дело. Заканчивая разговор, старик дал понять, что у Макса нет выбора: либо он женится на Лючии, либо умрет. Он также намекнул, что и с рестораном в таком случае «придется разобраться». Что я мог сделать? Мне было страшно, что это может повредить моим родителям, а не только мне. Тем более что я и впрямь был виноват. С большим опозданием до меня дошло, понял, что и сексуальное неистовство Лючии – тоже проявление ее болезни.
Макс замолчал. Алекс ждала, тоже не произнося ни слова. Его рука, крепко сжимавшая ее запястье, словно окаменела.
– И мы поженились. Состоялась грандиозная свадьба – чисто итальянская. А для меня это были похороны. Нам и в самом деле купили дом – через дорогу от дома ее родителей. На некоторое время Лючия успокоилась и притихла. Но, оказалось, это была всего лишь одна из форм депрессивного состояния. Вскоре все началось снова. Мне приходилось разыскивать ее в каких-то подозрительных барах, кошмарных забегаловках – Бог знает где. Несколько раз я оказывался в таких переделках, что едва выбирался живым. Мне приходилось звонить старику, он присылал парочку своих молодцов… Но Лючия не унималась.
– Я потерял покой и сон. Мне уже было не до учебы. Все шло наперекосяк. И когда начались роды и ее отправили в клинику, я вздохнул с облегчением. Наконец-то у меня появилась возможность хотя бы выспаться.
Ребенок родился маленький, но здоровый. Девочка. Врачи еще некоторое время держали Лючию в клинике из боязни, что у нее начнется послеродовая депрессия, как мне объяснили. Но, к счастью, угроза миновала. Через шесть недель ее отпустили домой. Но меня не покидало ощущение, что она стала какой-то странной. Я очень часто заставал ее сидящей у кроватки: она неотрывно смотрела на девочку. Она стала невероятно спокойной по сравнению с тем, что было прежде. Девочку крестили, назвали Ангелиной – в честь умершей матери Лючии, второе имя у нее было Роза – в честь моей мамы. Лючия казалась совершенно умиротворенной. Отец нанял медсестру, но ей совершенно нечего было делать. Лючия сама ухаживала за ребенком. Она сидела рядом и часами пела девочке песенки, качала ее, расхаживая по комнате взад и вперед. Она даже из супружеской спальни перебралась спать в детскую.
«Видишь, – говорил ее отец, – как она счастлива. Вот что ей было нужно. Вот почему я настоял на женитьбе». Он даже чувствовал ко мне признательность. У нас было все, чего не пожелаешь. Я мирился с тем, что мне совсем не нравилось.
Малышке исполнилось три месяца. В тот вечер я вернулся домой не поздно, дома никого не было. Я подумал, что Лючия взяла девочку погулять на свежем воздухе, так что у меня не возникло никакого беспокойства.
Макс снова умолк и вздохнул.
– Но время шло, Лючия не возвращалась, и я забеспокоился. Позвонил ее отцу. Он снова отправил своих людей на поиски дочери. Уже стемнело. Не знаю, что толкнуло меня пойти взглянуть на наш бассейн… Лючия не заглядывала туда с тех пор, как родилась дочь. Но она оказалась именно там. Она стояла в воде и укачивала девочку, напевая песенку. Девочка была мертва. Лючия утопила ее.
Алекс прикусила губу. Сердце сжала боль и сострадание к нему. Макс продолжал без всякой интонации:
– Отец, конечно, все уладил, нажал, где нужно нажать, и все было представлено как трагическая случайность. Лючию поместили в специальную лечебницу «ради ее собственного блага». Там она находится и по сей день. Меня, да и своих родных она не узнает. Несколько раз она пыталась убежать из клиники. Но система охраны там отлажена хорошо, и ее перехватили. Ее любимое занятие – играть в куклы. Она наряжает их, поет им песенки. Первое время я довольно часто навещал ее. Но это было ужасное зрелище. К тому же в этом нет никакого смысла. Уход за ней самый лучший, ее содержание в клинике щедро оплачивается. И она будет оставаться там до конца своих дней. Так что я оказался снова свободным человеком и занялся собой. Я, конечно, оставил дом и вернулся к себе на Малберри-стрит. Я говорил с отцом Лючии, и старик понял меня.
Самое страшное, казалось, было позади. – Голос Макса немного выровнялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149