Неудивительно, что они бьются за то, чтобы ограничить ее. Почему же я не понимала этого прежде? – удивилась она и засмеялась. – А почему я вообще не понимала столь многих вещей? Например, что я, оказывается, – страстная натура». «Боже! – пробормотал Макс, упав рядом с ней, его грудь вздымалась, как и ее. Дыхание было прерывистым. – Ты и в самом деле страшно быстро учишься всему».
Она села в кровати, оглянулась и вдруг поняла, что его нет рядом. Отбросив простыни, которыми они накрылись, прежде чем рухнуть, как мертвые, в сон, она отправилась на поиски. Макс оказался на кухне. И какое-то мгновение она стояла, глядя на его тугие ягодицы и широкую спину, которую она только что обнимала, притягивала к себе, впитывая его в себя, пока не наступил взрыв. Ее собственная нагота – после того, с каким восхищением воспринял ее Макс, – теперь не только не смущала ее, но вызывала чувство гордости.
Макс обхватил ее груди руками:
– И зачем тебе понадобилось носить эти отвратительные платья, которые скрывают такую красоту. Женская грудь – это суть женщины. Теперь твоя одежда позволяет угадать… всего лишь угадать, что скрывается под ней.
Алекс почувствовала, как в ней снова поднимается горячая волна. Ее стыдливость отступила вместе с неведением. Теперь не было ничего, чего она бы не могла позволить себе в отношениях с Максом. Он одарил ее таким сокровищем.
– Ты всегда после этого хочешь есть? У меня тоже такой аппетит проснулся! Просто зверский…
– Но ведь сколько энергии уходит! – засмеялся Макс в ответ. – Толстый, сочный кусок мяса с картошкой – вот что мне сейчас нужно.
– Ммм, да, пожалуй… – и вдруг она охнула, будто ее кто кнутом ударил. – Мы ведь собирались встретиться с Памелой! – Алекс посмотрела на часы, висевшие на стене. – Десять часов! Что она подумает!
– Она знает, – сказал Макс. – Я позвонил ей, когда выходил на кухню за вином, и предупредил.
– Я рада, что на свете все еще есть кто-то, кто помнит о Крисе, – проговорила Алекс задумчиво. – Потеряв невинность, я как-то невольно забыла обо всем, и о нем тоже. – Она обвила его руками. – Но он бы понял меня – я пережила такое потрясение. Спасибо тебе, любовь моя.
– Взгляни на картошку, она уже должна быть готова.
Она и в самом деле была готова, как и мясо. Алекс, накинув на себя рубашку Макса, проговорила:
– Если бы кто-нибудь несколько недель назад сказал мне, что я буду сидеть у тебя на кухне совершенно голая и чувствовать себя так, словно только что на свет родилась, я бы посоветовала этому человеку пойти к врачу и проверить, все ли у него в порядке с головой. – Легкая улыбка пробежала по ее лицу. – Но я не могу дождаться, когда наступит время и я снова смогу испытать тебя. – Она несколько минут смотрела на него, не отрываясь, а потом задала еще один вопрос: – Первые дни всегда так прекрасны?
– Смотря с кем ты их проводишь…
– Наверное, потому, что ты столько раз переживал такие минуты, и мне хорошо с тобой… Но и во второй и в третий раз – это тоже чудесно…
Она положила нож и вилку.
– А теперь я готова к четвертому испытанию. – Она выжидающе посмотрела на него.
– Но не на полный желудок, – ответил он.
Позже, пройдя четвертое испытание, лежа в объятиях Макса и пытаясь унять дрожь в теле и в мыслях, Алекс спросила:
– Ты ведь не собираешься скрывать наши отношения? Мы будем честны? Ты понимаешь, о чем я говорю? – Алекс шутливо потеребила его.
Макс не ответил. Алекс приподнялась на локте:
– Тебе эта мысль не приходила в голову?
– И не один раз. Жениться на тебе – что может быть лучше? И если бы я только мог это сделать, я бы сделал это сию же минуту. Но это выше моих сил.
Алекс медленно села, словно кто-то накинул на нее веревку и приподнял вверх:
– Ты снова собираешься цитировать Самюэля Батлера?
– Нет. Я и в самом деле не могу жениться на тебе, потому что уже женат. Это случилось, когда мне исполнилось девятнадцать лет.
Горькие нотки, прозвучавшие в его голосе, смягчили удар.
– Ты не думаешь, что стоит рассказать поподробнее?
– Я как раз собирался. Моя жена находится в частной лечебнице. Уже двадцать лет. У нее маниакально-депрессивный психоз.
И он рассказал, как это произошло.
Он встретил Лючию Манзини, когда был на втором курсе Колумбийского университета. Она была близкой подругой сестры его лучшего друга. Хорошенькая, сексапильная, он сразу увлекся ею. Она уверяла, что ее родители страшно строгие, старомодные итальянцы, которые держат ее чуть ли не взаперти – чего она не выносит. Она все время упрашивала его сбежать вместе с ней. Но друг предупредил Макса, что отец Лючии богатый и влиятельный человек – он не станет смотреть на это сквозь пальцы. Она была нетерпеливой, страстной, безрассудной, и Макс оказался не в состоянии противостоять. Они встречались где могли и, как только у них появлялась свободная минутка, занимались любовью. Лючия была ненасытна. И добивалась того, чего хотела, сметая на пути все преграды. Вскоре он понял, что это не просто прихоти и капризы богатой девушки. Ему всегда трудно было предугадать, что она затеет в очередной раз, какой выкинет фортель. Она то поклонялась ему, как идолу, то третировала, как последнего раба.
И наступил момент, когда он понял, что больше не в состоянии выносить ее фокусов. Макс честно все сказал ей. Она рыдала, ломала руки, колотила его, царапала, но он оставался непреклонным. Сначала она много значила для него, но когда угар прошел, он осознал, что она – опасна, а может быть, и не совсем нормальна. Получив письмо от отца Лючии, Макс решил, что это она заставила его написать послание, и пошел на встречу с ним, настроившись не поддаваться ни на какие уговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149