Оказываясь в Нью-Йорке, Макс сначала всегда отправлялся к своим, хоть у него был собственный номер в роскошном отеле. Он шел туда, где провел детские годы, где вырос и где с удовольствием окунался в атмосферу, напоминавшую ему о прошлом. Здесь было все, чего так не хватало в жизни вице-президента корпорации Евы Черни: покой, порядок, чувство защищенности и счастья.
Его мать – большегрудая, пышная – была как скала. Отец – высокий, теперь уже с изрядным брюшком, – напоминал спокойное море. Макс простоял еще немного, пропитываясь звуками и запахами.
– Массимо! – услышал он вдруг глубокий голос матери, в котором звучало удивление.
– Привет, ма!
Она вышла из-за кассы, чтобы обнять и поцеловать его.
– Ты так быстро вернулся?
– А ты хочешь, чтобы я отправился обратно?
– Дурачок мой! Элла! – громогласно позвала она дочь. – Налей-ка своему братцу стаканчик «Джека Дэниэлса».
Элла, темная, крупная, пышнотелая, как и мать, налила ему двойную порцию и прошла через зал, чтобы тоже обнять и поцеловать брата. Когда три года назад ее муж Джино умер от инфаркта, разделывая рождественскую индейку, она закрыла свой магазин в Джерси и вернулась домой. Два ее сына и дочь давно обзавелись семьями, жили собственными домами, и она не могла себе представить, что будет жить у них, забыв о человеке, за которого вышла замуж в восемнадцать лет. И вот теперь она работала в ресторане, как до замужества, и спала в комнате, которую делила когда-то с сестрами.
– Как кстати. Вот что мне было нужно, – сказал Макс. – У меня выдался такой трудный денек.
– Ты зайдешь к отцу сейчас или чуть позже?
Макс отвечал на приветствия знакомых, его похлопывали по плечу и трясли руку – так было принято в Маленькой Италии – и ему понадобилось довольно много времени, чтобы добраться до кухни. Отец резал телятину ломтиками, сегодня коронным блюдом была телятина по-пармски. Он отложил нож и обнял сына:
– Почему ты не предупредил нас, что приедешь? – упрекнул он. – Что, в твоем большом офисе нет телефона?
– Да я прилетел только утром и целый день пришлось вести переговоры. За целый день только и удалось что съесть бутерброд. Мой желудок пуст, как монастырская бочка. И урчит от голода.
Макс кивнул и улыбнулся поварам, многих из которых он знал Бог знает сколько лет. С некоторыми из них он подростком мыл и сушил тарелки и стаканы. Они вместе чистили кастрюли и сковородки.
– Как насчет куриного бульона с овощами для начала? – спросил он у отца.
– Садись… Карло, освободи тут немного местечка для сына… – распорядился Марио Фабиани, поворачиваясь к дымящейся кастрюле, от которой исходил соблазнительный аромат. Фабиан помешал суп половником – суп был такой густой, что ложка могла стоять, – и только после этого зачерпнул полный половник.
– Я смотрю, дела у тебя идут отлично, – заметил Макс, затыкая красно-белую салфетку за воротник.
– Каждый вечер одно и то же, – усмехнулся отец, возвращаясь к работе. Нож застучал по доске с невероятной скоростью. – А что у тебя? – спросил он. – Что привело тебя назад так быстро?
– Пока мадам нет, кому-то надо держать штурвал в руках.
– Какая беда с ее мальчиком. Потерять ребенка – это очень тяжело. Очень тяжело.
Макс знал, что в этот момент отец думает о самой младшей дочке – о Марии, которая родилась через два года после Макса, но умерла от менингита, когда ей было шесть лет.
– Она сильно переживала, – отозвался Макс. – А как у нас дома?
– Хорошо. У Бруно – повышение по службе. Теперь он капитан.
– Наконец выдержал экзамен? Молодец. Я же говорил, что все будет в порядке.
– Надеюсь, ты останешься здесь до четверга. Он собирается отметить это событие.
– Мне бы очень хотелось, – признался Макс.
Марио глянул на сына из-под густых бровей:
– А как твои дела? Ты надолго?
– На несколько дней. Все зависит от того, как быстро я справлюсь кое с какими делами.
– Я по-прежнему не могу смириться с тем, что такой отличный юрист, как ты, вынужден работать в подчинении у женщины. Это не по-итальянски.
– Зато по-американски, – ответил Макс. – Как твое давление? – Я чувствую себя лучше. И могу работать гораздо больше, чем твоя мать разрешает мне. Сегодня я пришел в шесть и буду работать до двенадцати. У меня хорошие помощники, так что дела идут нормально.
– Ты похудел, – заметил Макс.
– Мать очень строго следит за тем, что я ем.
Они еще немного поболтали о том, о сем, о домашних делах. Макс доел суп и допил вино. После этого отец сказал:
– Ну, а теперь иди к маме. Ты останешься у нас?
– Наверное.
– Хорошо, хорошо… Мне нужно потолковать с тобой кое о чем.
Макс вернулся в зал, где мать уже приготовила столик на двоих рядом с кассой – как обычно. Он всегда шел сначала на кухню к отцу, а потом к матери, которая следила за порядком в зале. Ей обязательно нужно было знать все. Она умела одновременно разговаривать с ним и выбивать чеки, давать сдачу и делать массу других дел. Прищелкнув пальцами, она обратилась к официанту:
– Франко, полпетту по-сицилийски для моего сына.
– И тефтели в томатном соусе, – бодро подхватил Макс, – это то, что доктор прописал!
– Ты что – болен?! – встревожилась мать.
– Разве похоже?
– Нет… но вообще-то выглядишь уставшим. Ты, наверное, много работаешь?
– А ты разве нет?
Макс с любовью посмотрел на мать. Ее темные волосы уже поседели, но все еще вились на висках, а оливкового цвета кожа была удивительно гладкой – у матери почти не было морщин, хотя ее второй подбородок он помнил с того самого момента, как стал осознавать себя. Когда-то она считалась очень хорошенькой, а теперь превратилась в настоящую гранд-даму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149