Я знаю, что для тебя это тот самый случай, когда лучше «с глаз долой», но ради Бога, пусть он не превратится в «из сердца вон».
Когда Яна впустила Дэва в комнату, Матти раскрыла объятия и радостно воскликнула:
— Дэв Локлин! Я сейчас умру от счастья!
— Матти, любовь моя! — Он подхватил ее на руки из шезлонга и звучно поцеловал. Она с восторгом обняла его.
— Вот так радость для моих бедных глаз!
— Дай-ка я взгляну в них, — сказал Дэв. Матти послушно лежала у него в объятиях и позволяла себя разглядывать. Она знала, что выглядит если не вполне хорошо, то гораздо лучше. Всю неделю она съедала все, что ей приносили, куда можно, наливала вдвое больше, чем обычно, сливок и просила добавки, когда в желудке еще оставалось место. Она набрала целых семь фунтов.
Волосы и ногти были приведены в порядок, а худобу прекрасно скрывало одно из ее роскошных китайских одеяний. А Дэв не менее удачно скрыл беспокойство, которое охватило его, когда он почувствовал, каким непривычно легким стало ее тело, и произнес:
— Яркие, как свежие анютины глазки, как всегда.
Матти еще раз поцеловала его, и ее губы охотно задержались на его губах.
— Я знала, что на тебя можно положиться. — Ее лицо помрачнело. — Ты единственный, кто…
— Расскажи мне все. Хочешь?
Было очевидно, что ей стоит большого труда хранить молчание. Но они уже много лет были близкими друзьями, и Дэв сразу почувствовал, что, если они не хотят, чтобы шрапнель летала по всей столовой, заряд лучше выпустить заранее.
Он сел на диван, держа Матти на коленях и сжимая ее руки в ладонях.
— Ты уже виделся с ней?
— Только мельком.
— И что ты о ней думаешь?
— Она очень похожа на отца.
— Этот ублюдок! — Матти в порыве гнева соскочила с колен Дэва. — Как он мог так поступить со мной!
Со мной! Я отдала этому человеку двадцать лет жизни и что я получила взамен? Ничего! Он даже не упомянул моего имени. Господи, если бы только он мог оказаться здесь! Я бы его убила! — Ее пальцы со свежим маникюром превратились в когти.
— Тогда бы, конечно, все резко изменилось, — пробормотал Дэв.
Матти вскинула голову, встретила взгляд ярких синих глаз и рассмеялась.
— Ах ты!.. — Но в ее глазах все еще стояла боль.
— Ньевес говорила мне, что ты на пороге смерти.
А теперь — взгляни на себя! Тебе надо благодарить Бога.
— Это Касс выпустила кота из мешка, — мрачно отозвалась Матти.
Она подошла и села с ним рядом.
— Но почему он это сделал? Почему? Я могла бы поклясться, что знаю его лучше, чем кто-либо другой, но это… — Она недоуменно замотала головой. — Дочь, Дэв! — Фиолетовые глаза наполнились слезами. — И не моя!
Она упала в его крепкие сильные руки и разрыдалась.
— Ты испортишь весь грим, — без промедления предупредил Дэв, после чего Матти тут же выпрямилась и села, моргая накладными ресницами, на которых слезы висели, как капли росы.
— Но что мне теперь делать? — продекламировала она трагическим голосом.
— Делать? А зачем тебе что-то делать? Что бы ни менялось в мире, ты остаешься Матти Арден, Божественной дивой.
— Да, но… Представляешь, как глупо я буду выглядеть, когда все об этом узнают. Они же умрут со смеху.
О, как они будут рады видеть, что меня вышвырнули вон ради ублюдка какой-то другой женщины!
Гордость Матти была глубоко задета. Она одинаково гордилась обоими своими титулами. Божественная дива и любимая женщина Ричарда Темпеста — это возводило ее на недосягаемую для всех остальных женщин высоту. Они оба не оставались друг у друга в долгу, но после двадцати лет этой игры все знали, что Матти есть и всегда будет Номером Первым. А теперь он о ней даже не вспомнил в завещании. Она чувствовала себя так, словно ее подвергли публичному унижению.
— Некоторое время никто ничего не будет знать.
А потом… Кто знает, что может случиться?
— Но я никогда не смогу заставить себя встретиться с ними лицом к лицу.
— Конечно, сможешь. И с высоко поднятой головой.
Он смотрел на нее ярко-синими глазами, и в ответ на тепло этого взгляда она неуверенно улыбнулась. Руки, сжимавшие ее руки, тоже были теплыми, сильными, ободряющими.
— Но его уже не будет, — прошептала она, наконец осознав, что это и есть самое главное. За всей ее яростью и болью крылось отчаяние от того, что она его потеряла.
Ее душил гнев, но печаль была сильнее. И когда она подстегивала гнев, бесновалась и неистовствовала, проклинала и угрожала, надеясь сжечь эту печаль в пламени ярости, печаль только росла. Вот почему она столько времени сидела взаперти. У нее не было сил, чтобы вынести последний удар — встретиться лицом к лицу с дочерью Ричарда Темпеста от другой женщины.
— Кто она, Дав? — жалобно шептала Матти, на этот раз не в силах удержать слезы. — Кто она?
Просто очередной человек, которого он использовал, подумал Дэв, как использовал всех.
— Кто бы она ни была, это произошло задолго до тебя, — мягко сказал он. — Элизабет Шеридан родилась в 1947 году, а ты ведь не была знакома с Ричардом до 1954 года. К тому времени, когда вы встретились, с ней давно было все кончено.
Матти медленно выпрямилась.
— Я никогда об этом не думала. — Дэв видел, как меняется ее лицо. — Конечно, — с облегчением произнесла она и засияла улыбкой, — это было задолго до меня. — Она всхлипнула и стала вытирать слезы. — Это же меняет дело, правда? Я имею в виду, что не после меня, а до. Никто не сможет сказать, что он бросил меня ради нее.
— Ты была единственной, с кем он оставался так долго, — нежно подтвердил Дэв. — До последнего дня.
Глаза Матти снова наполнились слезами, но на сей раз от гордости.
— Это так. — Она сделала глубокий вдох, высоко подняла голову и возвестила с трагической дрожью в голосе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155