— Дан вовсе не собирается оспаривать завещание публично.
Он хочет заключить небольшое частное соглашение, полагаясь на нашу порядочность, особенно на твою, Харви.
— Зря ты прицепилась ко мне, Касс, — уязвленно ответил Дан. — Конечно же, я не хочу, чтобы имя Темпестов втаптывали в грязь…
— Как и твое собственное, не забывай об этом!
— Любое! — вскинулся он. — Я только хочу получить свою долю и ничего больше.
— Это, — жестко сказал Харви, — решает Элизабет.
— Нет, так не пойдет… Она не получит ни гроша, пока завещание не будет утверждено. Наш договор должен быть составлен, подписан, скреплен печатью и передан мне до того, как ты поставишь свою подпись на бумагах о наследстве, каково бы ни было их содержание. Я хочу одного: свою долю.
— Сколько?
— Ну… мы, то есть Дейвид, Марджери и я, надеемся, что все будет поделено между нами поровну. Я претендую на четверть.
— Только через мой труп! Я не позволю расчленять Организацию! — взорвалась Касс.
— Никто не говорит об Организации… меня интересуют доходы. Ведь без Организации не будет и доходов, верно? Но для начала мы должны договориться о деньгах.
— По годите немного…
И снова старый спор стих, когда Харви, величественно протянув вперед умиротворяющую руку, произнес в лучших традициях правосудия:
— Позвольте мне, как душеприказчику, сказать несколько слов. Мы ничего не станем предпринимать — вы слышите меня? — ничего, пока не выясним, что с Хелен. Пока она окончательно не придет в себя, чтобы принять участие в переговорах, никаких предварительных обсуждений не будет. Это, — произнес он, поднимаясь с места и смерив Дана недобрым взглядом, — мое последнее слово.
Глава 14
Элизабет давно хотела воспользоваться приглашением Луиса Бастедо посетить больницу. Это был ее остров, и ей полагалось знать о нем все. Но ей и в голову не могло прийти, что ее мать окажется одной из пациенток.
Белая, сверкающая стеклом больница стояла в парке. Над газонами с сочной травой искрились прозрачные водовороты воды, вдоль мощеных дорожек тянулись ухоженные клумбы с яркими цветами.
К Элизабет, сверкнув улыбкой, подбежал молодой служитель, чтобы поставить на стоянку ее машину.
Квадратный холл был залит светом. По паркетному полу можно было кататься на коньках, вдоль белых стен стояли удобные кожаные диваны. Повсюду стояли цветы в огромных вазах, их аромат заглушал больничный запах.
— Добрый день, мэм, — почтительно сказала мгновенно узнавшая ее сестра.
— Добрый день. Меня ждет доктор Бастедо. Я мисс Шеридан.
— Да, мэм. Присядьте пока на диван, а я сообщу, что вы пришли. — И потянулась к телефону.
Элизабет направилась к диванам, но задержалась, чтобы получше рассмотреть висевший на стене портрет.
На нем была изображена красивая, приветливо улыбающаяся женщина в вечернем платье и тиаре из бриллиантов, рубинов и жемчуга. Медная табличка внизу гласила: «Леди Элеонора Темнеет, на пожертвования которой в 1926 году была основана первая на острове бесплатная больница, носящая ее имя». Ее бабушка.
Элизабет уселась на диван, положив ногу на ногу.
Было очень тихо. Едва слышно жужжал коммутатор, и звучал приглушенный голос оператора.
Тишина и покой. Под стать Луису Бастедо, подумала она. Каков главный врач, такова и больница. Ей стало легче, она почувствовала, что ее мать в надежных руках.
Она услыхала, как открываются двери лифта, поглядела в дальний конец коридора и увидела Луиса Бастедо, который быстрым шагом направлялся к ней — полы белого халата развевались, из кармана торчал стетоскоп, — она невольно поднялась и поспешила ему навстречу, волнуясь и робея.
Но он, как всегда, спокойно улыбнулся и тихо сказал:
— Привет. Добро пожаловать. — Его ладонь была такой же теплой, как улыбка. Взяв Элизабет под руку, он продолжал:
— Так, значит, ваше путешествие было удачным?
— Да. Во всех отношениях.
— Отлично. Расскажите мне обо всем.
Он повернулся к санитарке, сидевшей за конторкой.
— Никаких звонков, — сказал он, — кроме совершенно неотложных.
— Хорошо, сэр.
— Да их не так уж и много, — сказал Луис, пока они шли к лифту.
— Больница заполнена?
— Нет, в настоящее время я играю перед полупустым залом. — Он дерзко ухмыльнулся. — Но этот спектакль никогда не кончается, так что мне можно не беспокоиться… — Он говорил о чем придется, понимая, что она взволнована. Ее рука под его ладонью была напряжена.
— Если хотите, то после я устрою вам небольшую экскурсию. Чтобы вы поняли, на что идут ваши деньги.
— Я видела калькуляцию. Харви мне все объяснил.
— Да, он один из попечителей. А второй попечитель ваша мать. — Он снова ухмыльнулся. — Вот почему она пользуется правом на обслуживание по высшей категории.
Лифт привез их на второй этаж. Кабинет Луиса был в конце коридора. Окна выходили в парк.
В комнате было солнечно, но прохладно. У окна стоял большой письменный стол. На одной стене располагалась картотека, на другой — ряд маленьких стеклянных витрин для просмотра рентгеновских снимков.
На письменном столе царила безупречная чистота.
Мало бумаг, но зато большой букет цветов. Луис усадил Элизабет на стул перед столом, а сам уселся в вертящееся кожаное кресло напротив.
— Итак, — произнес он, — я сгораю от любопытства… что случилось?
Она рассказала. Когда она перешла к миссис Хокс, он хохотал, как безумный, его карие, как у спаниеля, глаза восторженно блестели.
— Вот с кем бы я хотел познакомиться, — сказал он.
— Надеюсь, это скоро произойдет. Вот почему я привезла ее с собой. Она совершила чудо. Вы понимаете, она жила с нами… она все помнит. А после ее рассказов я стала многое вспоминать сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155