— Ты ходить в школу?
— Нет. Я пойду, когда мне будет пять лет. Но мама научила меня писать свое имя.
— Ты можешь написать его для меня?
Настала тишина, и, пока кассета крутилась, Луис взял со столика лист бумаги и протянул Элизабет. Там большими печатными буквами было криво написано:
ЭЛИЗАБЕТ ШЕРИДАН.
— Так тебя зовут?
— Да.
— А как зовут твою маму?
— Мама.
— Нет, я хочу узнать ее имя. Тебя зовут Элизабет, а ее?
— А… Хелен Виктория. Мама говорит, что была такая королева, которую звали Виктория. Она водила меня смотреть дворец, где та жила, и сказала, что когда она была маленькой, то сама жила во дворце за морем.
— А где твой папа?
— Он погиб на войне.
— А как его звали?
— Руперт, — ответил детский голос.
— Расскажи мне о миссис Хокс. Как она выглядит?
— Она толстая и говорит, что ступеньки загонят ее в гроб.
— А мистер Хокс?
— Он лысый, но он часто дает мне шестипенсовик.
— У тебя есть друзья, с которыми ты играешь?
— Нет. Я должна оставаться дома с миссис Хокс. Но она берет меня в магазин, а иногда мы ходим в Хит и едем наверху в автобусе, когда у миссис Хокс не болят ноги.
— А сегодня у вас праздник и будет торт?
— Да. Его испекла миссис Хокс, он весь розовый, и на нем мое имя. Когда миссис Хокс все кончила, она дала мне облизать миску.
— Она добрая?
— Да, она называет меня «маленькая принцесса»…
Как мама. Мы пойдем с ней встречать автобус.
— Какой автобус?
— На котором мама приезжает с работы. К нам придет тетя Мэрион, мы зажжем свечи, а потом я их задую и загадаю желание.
— Какое желание?
— Чтобы мама купила мне коляску для куклы.
— Ты думаешь, она купит?
— Она говорит, что купит, если сможет… Но она не обещает. Мама говорит, что нельзя давать обещаний, если не можешь их выполнить.
— А твоя мама выполняет обещания?
— Всегда.
— Ты любишь маму?
— Больше всех на свете.
И снова кассета беззвучно крутилась, пока голос Луиса не сказал:
— Хорошо. После того, как мы побывали в прошлом, вернемся в настоящее, но быстро… шесть… восемь… десять… двенадцать… Через несколько секунд и досчитаю до пяти и скажу: «Откройте глаза». Вы легко перейдете от состояния расслабленности к состоянию бодрствования, при этом вы будете чувствовать себя бодрой и отдохнувшей, и это чувство сохранится… раз, два…
Луис потянулся, чтобы нажать кнопку.
Настала напряженная тишина. Наконец Элизабет едва слышно произнесла:
— Теперь я понимаю, почему боюсь кладбищ.
— У вас есть на то веские основания, — сказал Луис. — Какая-то услужливая дура отвела вас на кладбище, чтобы вы перестали все время плакать — за это вас ругали, а может, и наказывали, отсюда ваша боязнь устроить сцену, — и показала вам могилу. Она надеялась вас успокоить, но лишь вселила в вас дикий страх, который мозг отказывался принять и потому вычеркнул из памяти. На основании того, что мы слышали, можно с уверенностью сказать, что вы горячо любили свою мать. Вы жили с чужими людьми, и поэтому были друг для друга абсолютно всем. Я думаю, все ваши чувства были обращены на нее, и когда она «умерла», вы похоронили их вместе с ней. Похоронили в буквальном смысле слова, ведь если бы вы помнили ее жизнь, то вам пришлось бы помнить ее смерть. Поэтому ваше подсознание стерло эти пять лет из вашей памяти, а вместо этого навязало вам новое правило: избегать всего, что связано с чувствами. И вы строго следовали ему, не понимая, что этот путь ведет к изоляции. Но, как я уже говорил, мозг никогда ничего не забывает.
Элизабет молчала, пытаясь осмыслить услышанное.
Она была бледна, но чувство покоя, внушенное ей Луисом, помогало ей справиться с потрясением.
— Ваш мозг хранит все воспоминания, — продолжал Луис спокойным мягким голосом. — Нужно только вытащить их на свет.
— Это ведь не все воспоминания?
— Нет. Но сейчас не время копаться в подробностях. Нам известно самое необходимое: где, когда и кто.
— Вы имеете в виду Хоксов?
— И номер двадцать три на Макинтош-роуд в Камден-Тауне.
— Я живу совсем недалеко оттуда… — в ее глазах промелькнула догадка, и она взволнованно спросила:
— Может быть, потому я и выбрала это место?
— Может быть, — ответил Луис рассудительно. — А почему вы решили там жить?
— Не знаю. Мне просто захотелось.
— Что ж…
Но она снова погрузилась в собственные мысли, ее затуманенный взгляд был обращен внутрь и в прошлое.
— Я должна их найти, — сказала она наконец. — Хоксов.
Дэв, до этого не сказавший ни слова, заметил:
— Прошло больше двадцати лет. Может, они уже там не живут. — Он замолчал. — А может, умерли.
— Все равно я должна это выяснить. — Было видно, что она приняла решение.
— Что ж, — сказал Дэв, — будем выяснять. — Впервые за все время она посмотрела на него. — Я еду с тобой, — сказал он.
Она кивнула.
— Прекрасная идея, — согласился Луис. — Только не ломитесь в закрытую дверь. — Он улыбнулся. — Сначала откройте ее.
— Она открыта, — возразила Элизабет, — и я уже вошла внутрь. Теперь, когда я знаю, я хочу увидеть. — Она задумалась. — Смогу ли я теперь, — она указала на магнитофон, — вспоминать сознательно?
— Вполне возможно. Это в природе вещей, вслед за одной картой падает вся колода.
Она кивнула.
— Когда вы едете?
— Сейчас же, — ответила Элизабет.
Луис посмотрел на Дэва, и тот примирительно сказал:
— Почему бы и нет? Чем скорей мы узнаем правду, тем скорей все уладится.
Элизабет поднялась с места. Мужчины тоже встали.
— Можно мне забрать эту пленку? — спросила Элизабет.
— Если хотите.
— Хочу.
— Хорошо, — Луис взял кассету и протянул ее Элизабет.
— Спасибо. — Она прижала кассету к себе.
— Она оказалась не такой уж плохой, — заметил Луис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155