— Он почувствовал, как она дернулась. — Я ему все о тебе рассказал. И попросил его помощи, от имени нас обоих. Нам нужно проникнуть в те пять лет, что ты забыла, а твоя мать должна вспомнить свои.
— Моя мать… — повторила она, привыкая.
— Да, твоя мать. Ведь она твоя мать… все, что говорил Дан Годфри, правда. Но это нужно доказать, воскресить эти мертвые годы.
— Сколько на это уйдет времени? — произнесла она с трудом.
— У нас нет времени на годы терапии. Дан Годфри не станет ждать. Необходимо раскрыть тайну быстро, и вовсе не ради него. Ради тебя и Хелен.
— Каким образом?
— Под гипнозом.
На этот раз она в ярости вскочила.
— Нет, никогда!
— Это единственный выход.
— Не говори мне, что Луис к тому же и психоаналитик!
— Нет, он не психоаналитик. Но он мастер на все руки, на этом острове ему пришлось многому научиться.
Он великолепный терапевт, первоклассный хирург и совершенно непредвзятый, непредубежденный человек.
— Никогда! — отрезала она. — Никогда не позволю копаться в моих мозгах!
— Это делается не ради забавы, — убеждал Дэв. — Луис не будет подчинять твое сознание своему и заставлять тебя проделывать разные дурацкие штуки. Он доктор, а не шарлатан. Но лучше он сам все тебе объяснит при встрече.
— Нет, ни за что!
Ну что ж, подумал Дэв Локлин, придется применить жесткие меры…
— Даже ради твоей матери? — спросил он ледяным голосом. Она вздрогнула. Принялась беспокойно теребить свои руки. — Неужели до тебя еще не дошло, что женщина, лежащая в больнице, твоя мать. Это Хелен Темпест расчесывала тебе волосы, ее ты называла мамочкой, с ней ты жила, ее любила всем сердцем и отчаянно тосковала по ней…
Заткнув уши руками, она согнулась, словно ее ударили.
— Нет, нет…
— Ты не желаешь, чтоб она была твоей матерью?
Боишься? Подумай о ней хоть немного. Неужели она побоялась бы признать тебя? Своим отказом ты отвергаешь ее. — Он был жесток, его слова больно ранили ее, но он обязан был разбить корку льда.
— Я не могу, — простонала она, — не могу.
— Почему не можешь?
В ней боролись защитник и обвинитель, но наконец она честно призналась:
— Потому что мне страшно…
— Конечно, страшно, — согласился, медленно приближаясь к ней. — Но я буду с тобой. Мы будем вместе.
Мы все хотим помочь тебе… Я понимаю, тебе нелегко принять чужую помощь, тебе это кажется проявлением слабости… Ты одержима стремлением к совершенству из-за того, что считаешь себя недостойной любви. Поэтому ты пытаешься убедить себя, что любовь тебе не нужна. — Прежде чем она успела возразить, Дэв обнял ее, ласково, заботливо, уверенно. — Что бы ни случилось, я буду рядом с тобой. Я хочу помочь тебе.
Она не отвечала, но ее тело у него в руках обмякло, ослабело, и он, воспользовавшись ее замешательством, перешел в наступление:
— Почему бы тебе хотя бы не поговорить с Луисом?
Пусть он объяснит тебе, что это совсем не сложно. Все проще простого…
Понемногу Элизабет начала оттаивать. Тяжело вздохнув, она тихо сказала:
— Хорошо.
— Тогда давай одеваться. Луис ждет внизу.
— Не знаю, как вы, а я во время беседы предпочитаю прогуливаться, — любезно произнес Луис. Его сонные карие глаза улыбались. — Не возражаете?
Несколько секунд она внимательно глядела на него, затем сдержанно улыбнулась.
— Нет.
Она великолепно разыгрывала равнодушие, однако в ровном голосе проскальзывали тревожные нотки. Его профессиональный взгляд отметил и другие изменения.
Ледяное сияние уступило место тусклому блеску, в невидимом силовом поле появились разрывы. В душе Элизабет поселилось сомнение. Она держалась напряженно, словно пыталась удержать от распада рассыпавшийся на части монолит. Гордая, подумал Луис. Чертовски гордая. Наверное, никогда не просила о помощи, и ей невероятно трудно просить сейчас. Есть люди, которые до самой смерти не могут этому научиться.
А может быть, она убеждена, что ей никто и не станет помогать. В этом нужно разобраться. Пока Элизабет одевалась, Дэв в нескольких словах рассказал ему о том, что случилось сегодня утром. Возможно, ей кажется, что в ней что-то сломалось. А если прибавить к этому вчерашнее ночное чтение книги откровений, то в этом нет ничего удивительного. И он должен убедить ее подвергнуться гипнозу. Ну что ж, подумал он, похоже, эта дама всегда берет быка только за рога…
Они медленно брели по направлению к парку. Элизабет приноравливала свой шаг к неторопливой походке Луиса. Когда они приблизились к узким ступеням лестницы, Луис пропустил ее вперед, любуясь мерным покачиванием ее бедер. Он задержался у куста, усыпанного кремовыми цветами размером с чайное блюдце.
— Какой красивый куст, — заметил он, срывая пышный цветок. — Вообще-то я не из тех, кто восторгается цветами, но раз уж мы здесь оказались, грешно не воспользоваться случаем. — Он протянул ей цветок.
Элизабет взяла его и низко опустила голову, вдыхая аромат, поэтому Луис не мог видеть ее улыбки.
— Итак, — сказала она, — что бы вы хотели узнать?
— Ну, например, что вы чувствуете в связи с тем, что с вами случилось. Я имею в виду не только вчерашнюю ночь, но и все остальное.
— Да ничего определенного. Просто все как-то изменилось.
— То, что вас окружает, или вы сами?
— И то и другое.
— А в настоящий момент?
Некоторое время они молча шли рядом. Наконец, с трудом подбирая нужные слова, она нерешительно произнесла:
— Все открывается… словно кто-то широко распахнул окно… и при ярком свете все увеличилось. — Несколько секунд она молчала. — Я привыкла видеть вещи издалека, как бы через обратный конец телескопа.
Я и раньше прекрасно их видела, но они были далеко, слишком далеко от меня и не имели ко мне отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155