Она открыла сумочку и вынула из нее небольшой сверток.
– Улики, добытые с помощью фотокамеры, ваша честь.
Он взял пакет и взвесил на ладони.
– Не хотите ли сделать какое-либо заявление, прежде чем приобщу эти материалы к делу? Может быть, имеются смягчающие вину обстоятельства?
– Примите их вместо словесного объяснения. Защита отдыхает.
По ее губам скользнула загадочная мимолетная улыбка. Эд нахмурился.
– Нет, пожалуй, в тебе все же умерла трагическая актриса. Это что же – бомба замедленного действия?
– Возможно.
Она пожала плечами. В глазах зажегся огонек. Эду показалось, что он увидел в ее взгляде удовлетворение. Не желая того, он улыбнулся.
– Бог даст, мне хватит сил справиться с потрясением, – пошутил он.
Она промолчала.
– Вся ответственность за последствия падает на тебя, – с шутливой суровостью предупредил он.
– Может, тебе, наоборот, станет легче, – загадочно ответила она. – Ну давай же, не тяни.
– Ну что ж, тебе лучше знать, – заключил Эд, надрывая конверт и вынимая из него цветную фотографию в кожаном паспарту.
Сара не могла не видеть, насколько он поражен тем, что предстало его глазам.
– По-моему, это называется переселением душ, – сказала она с надеждой.
Эд недоверчиво вглядывался в фотографию.
– Господи, – сказал он, – самое время тебе вспомнить свои навыки в оказании первой помощи. Похоже, меня контузило. В ушах звенит. – Он встряхнул головой. – Ты меня спрашивала насчет сюрприза?
– Точно.
– Нет, это слово тут не годится, но мой словарь слишком беден, чтобы подобрать подходящее для данного случая. Но все же, Сара, тебе следовало сказать мне об этом гораздо раньше.
– Лучше поздно...
– Будто небеса обрушились...
– Привыкай.
– Ты, верно, решила подшутить. Это просто моя старая фотография.
– Она же цветная. В 1943 году таких не делали. Если приглядишься повнимательней, обнаружишь, что у него каштановые волосы, а не черные, и глаза зеленые, а не карие. Но в целом различий немного, это я признаю. А сходства гораздо больше, чем запечатлено на снимке.
– Например?
Он не отрываясь смотрел на фотографию.
– Он умен, энергичен, у него прекрасно подвешен язык, он силен, девушки его обожают, он хорошо относится к матери и чтит отца.
Эд бросил на нее быстрый взгляд.
– Он – моя радость и моя гордость, Эд. Обладает всеми сыновними достоинствами и лишен сыновних недостатков. Хотя кое-что я бы в нем изменила, но не буду и пытаться.
– Даже ради меня? – спросил он, не отводя глаз от фото, которое словно притягивало его. – Почему же ты так долго молчала, Сара?
Она поняла, что стоит за этим вопросом.
– Из-за тебя. Я ничего не знала о тебе: где ты, что ты, как ты – женат ли, есть ли у тебя дети, обязанности, из-за которых тебе, может быть, было бы некстати узнать о существовании еще одного сына. Я приберегала эту новость на случай твоего появления. Ждала тебя каждый год.
– Готовила сюрприз?
– Сюрпризы бывают не только приятными.
– Этот из приятных.
Он слегка пожал плечами.
– Но, откровенно говоря, есть и неприятный момент. Это не касается самого Джеймса, конечно.
Он заметил, как по ее лицу пробежала тень.
– Жаль, что я узнал о его существовании через столько лет. Хотя здесь есть и моя вина. Я слишком долго отсутствовал.
– Да нет, я одна виновата, ты тут ни при чем. Я хотела, чтобы ты узнал о Джеймсе, но, поскольку была не в курсе твоих жизненных обстоятельств, не решалась, – снова повторила она свой аргумент. – Надо было навести справки, но это такое тонкое дело... Так или иначе, – закончила она подчеркнуто деловым тоном, – ты здесь, ты все знаешь, и теперь все можно начать с чистого листа.
– Что именно начать?
– То, о чем я собиралась с тобой поговорить.
Его взгляд невольно упал на фотографию.
– Очень мило, что ты дала ему имя Джеймс. Чтобы успокоить свою совесть?
– Добавить еще и Эдвард было бы слишком, как ты понимаешь. Слишком для тех, кто помнил тебя. Даже Джеймс звучит с вызовом.
– Кстати, о вызове. Как тебе жилось все эти годы? Что тебе помогало – везение, воспитание или... что?
– Хорошие манеры. У нас они по-прежнему в ходу. К тому же тебя двадцать один год не было в Литл-Хеддингтоне.
– Но в субботу меня очень многие узнали. Боюсь, вся деревня не спала, обсуждая мое явление.
– Это имеет для тебя значение?
– Никакого. Но я не местный житель. В отличие от тебя.
– Да, я-то живу здесь больше двадцати одного года.
Она горько улыбнулась.
– Все, что происходит в Латрел-Парке, составляет чуть ли не единственное развлечение для жителей деревни, Эд. Так всегда было и всегда будет. Ты пробыл здесь почти два года, должен знать местные нравы.
– Я ничего не забыл.
– Англия изменилась до неузнаваемости за эти годы, но жизнь в деревне осталась прежней.
– А Джеймса не было на празднике.
– Нет. У него идут занятия.
– И по субботам?
– Он провел уик-энд у своей подружки.
– Вот как?
– Я же тебе говорила – он весь в тебя.
Эд ухмыльнулся.
– А вообще он бывает на этих праздниках?
– Когда был маленьким – да, но в последние годы уже нет. То был в школе, потом поступил в университет.
– Хорошо учится?
– Прекрасно. У него очень пытливый ум.
– А он не интересовался, на кого же он похож?
– Да. И я ему ответила на этот вопрос.
– Так он знает?
– Все знает.
Эд помолчал, глядя на фотографию, будто пытаясь навсегда запомнить эти черты, хотя это были его собственные черты.
– Возьми ее себе, – сказала Сара.
– Конечно, возьму, – серьезно ответил он, но при этом улыбнулся. – Спасибо тебе, – добавил он, и Сара поняла, что он имеет в виду.
– Значит, все в порядке. – Она взглянула на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77