Верил, потому что знал, потому что сам испытывал то же самое. Он отвоевал это знание… он сражался, боролся с ним неделями… и теперь битва была проиграна. Она была не признающей никаких законов, правил и приличий, незаконнорожденная, вечно интригующая полукровка, и вовсе не подходящая жена для Сент-Саймона, но ему было наплевать на это. Он прижал к песку ее ноги, пригвоздил тонкие руки над головой, навалился на нее всей своей тяжестью и спросил:
— Когда ты решила, что любишь меня?
— Много недель назад, — ответила она, не шевелясь и пытаясь разгадать, что означал свет в его глазах, и невероятная, немыслимая надежда начала по капельке просачиваться в ее жилы. — Но ты никак не мог поверить, что можешь полюбить меня, хотя я и знала, что ты меня уже любишь… И я надеялась, что, когда мы окажемся в Испании, ты сможешь заглянуть в свое сердце. Но мне еще надо было разделаться с Седриком… я чувствовала, что обязана это сделать ради отца и Сесили. Но я уже не могла позволить себе разоблачить его перед всеми — тогда бы ты все узнал, а я подумала, что тебе это будет неприятно, и пришлось обмануть тебя.
— Неприятно? Да ты мастерица эвфемизмов, — заявил Джулиан, и губы его чуть заметно дрогнули. — Но, может быть, ты и для шантажа найдешь более благородное название? Чтобы я мог с ним примириться.
— Это не было шантажом, это — возмездие.
— Чуть получше. Продолжай в том же духе.
— Алмазы принадлежали моей матери, — сказала она тихо и наконец рассказала ему всю историю целиком. — Это только справедливо, — заключила она.
— Только справедливо, — размышлял Джулиан вслух, все еще прижимая ее к песку. — Думаю, я смогу с этим примириться. Женщина с прекрасно развитым чувством справедливости и вовсе не шантажистка.
Он кивнул, как бы признавая разумность ее слов.
— Да, думаю, смогу.
— Ты очень тяжелый, — заметила Тэмсин. — Я не хочу, чтобы меня снова вырвало на тебя.
С невнятным восклицанием Джулиан быстро откатился в сторону, — Мне надо вернуться назад, в Ланджеррик. — Тэмсин села. — Мое чувство справедливости не удовлетворено… и Цезарь все еще там.
Джулиан встал и помог ей подняться.
— Что ж, давай нанесем визит твоему дяде!
— Ты не обязан идти со мной.
— Но я иду, — ответил он. — У меня тоже прекрасно развито чувство справедливости.
— Тебе очень неприятно, что во мне течет кровь Пенхэлланов? — спросила она нерешительно, пока они поднимались на вершину утеса.
— О, едва ли, — ответил он с холодной улыбкой. — Твое родство с этим убийцей-виконтом, пожалуй, самое респектабельное, что в тебе есть.
Седрик все еще был в библиотеке и грел в руке бокал с бренди, мрачно ожидая возвращения племянников, когда раздался сильный стук в парадную дверь. Он резко выпрямился, прислушиваясь к шагам слуги по мраморной мозаике, потом к звуку отодвигаемых засовов.
Дверь библиотеки распахнулась настежь, и в комнату вошел Джулиан Сент-Саймон, за спиной которого стояла дочь Силии.
— Кретины все испортили, — сказал виконт Пенхэллан устало. — Мне следовало это предвидеть. Он указал на графины на низком буфете:
— Наливайте себе.
— Я не рискнула бы пить в этом доме, — сказала Тэмсин едко.
— О, коньяка или портвейна можно не опасаться, — возразил виконт, откидываясь на спинку кресла и глядя на нее прищуренными глазами.
— Вы убили их?
— Нет, — ответил Джулиан, наливая себе стакан коньяка. Тэмсин взяла яблоко из вазы с фруктами.
— Не все Пенхэлланы убийцы, дядя. — Она с хрустом надкусила яблоко. — Где моя лошадь?
— Этот великолепный жеребец в моей конюшне, — сказал он. — Поздравляю, уникальный экземпляр!
— Подарок моего отца, — заметила она, продолжая жевать яблоко. — Я же говорила вам, что Сесиль удачно вышла замуж.
— Да, ты говорила.
Седрик повернул голову и лениво скользнул взглядом по Сент-Саймону.
— Чем могу служить?
— Всему свое время, — ответил Джулиан спокойно, опираясь о буфет, скрестив свои длинные ноги, и отхлебнул небольшой глоток коньяка.
— Я хочу наконец довести до конца то, что не успел мой отец: рассказать всему миру о вашем бесчестном поведении! Я не могла себе этого позволить прежде, опасаясь, что лорд Сент-Саймон меня не правильно поймет, но теперь он все знает. — Тэмсин замолчала, заметив, что Джулиан предостерегающе поднял бровь.
— Вы считаете, что я не права, полковник?
— Кто я такой, чтобы оспаривать мудрость и желания Барона?
— Если вы не хотите, чтобы я… если вам будет неприятен этот скандал, то я не стану… — сказала она медленно. — Тогда я удовольствуюсь алмазами. Но ведь это шантаж, а вы не одобряете подобных методов.
— Шантаж? — переспросил Сент-Саймон, и брови его поднялись так высоко, что чуть ли не скрылись под волосами.
— Нет, компенсация. Я забыла, как мы это назвали. Возмездие, — сказала она неуверенно.
— И прекрасно развитое чувство справедливости, если помнишь.
— Да, и это тоже.
— Итак, ты собираешься сделать то, что намеревалась сделать твоя мать двадцать лет назад. — Седрик протянул пустой стакан Джулиану, который отодвинулся от буфета, и передал ему графин. Виконт кивнул в знак благодарности. — Я тебя правильно понял?
— Да.
Седрик наклонил голову и сделал хороший глоток бренди.
— Ну, если с делами покончено, может быть, вы уберетесь из моего дома?
— Конечно.
Джулиан поставил стакан и направился к двери, но вдруг обернулся.
— Есть еще одна вещь, всего лишь пустая формальность, но следует соблюдать приличия, я уверен, вы с этим согласитесь. — Его улыбка была сардонической, когда он отвешивал поклон хозяину дома. — Раз, судя по всему, вы единственный близкий родственник Тэмсин мужского пола, как бы она ни сожалела об этом, полагаю, я должен просить у вас руки вашей племянницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137