Октавия инстинктивно пригнула голову, хотя они уже были достаточно далеко, чтобы их достала пуля.Сердце Октавии бешено стучало в такт топоту копыт. Вдруг Люцифер исчез. Только что был впереди и пропал, растворился в темноте. Вокруг остались лишь ночь и искривленные стволы деревьев. От ужаса сердце, казалось, перестало биться — она осталась одна. Лорд Ник и Люцифер провалились под землю, чернота поглотила их.Но Питер уверенно стремился вперед, вот он обогнул кустарники, и перед ними призрачно забелела скала. Конь нырнул в темную расщелину.— Вот это сюрприз, — раздался из темноты спокойный голос Руперта.— Они тебя поджидали. Знали, что ты там окажешься.— Может быть. Но я говорю о другом сюрпризе. Его голос звучал насмешливо. Холодно и иронично, словно они сидели у себя в гостиной.Октавия решила, что сейчас не время упражняться в язвительных спорах, и просто спросила:— Где мы?— В пещере.— В пещере? Неужели в пустоши есть пещеры?— — Пещера — слишком громкое название. Здесь просто полость внутри скалы.— Вот как? — Глаза Октавии стали привыкать к темноте, и она различила белого коня и темную фигуру всадника. Люцифер стоял так близко, что ее нога почти касалась его бока. — Мы долго здесь будем ждать?— Пока я не сочту, что можно выходить.— Но ведь они не станут нас преследовать пешими.— А ты, я вижу, считаешь себя знатоком методов сыска. Или ясновидящей. Октавия промолчала.— А пока мы ждем, может быть, ты ответишь на несколько вопросов? — поинтересовался Руперт. — Например, на этот: что погнало тебя сюда? Какая мысль втемяшилась в голову?— Ну, это уж слишком…— Постой. Я вижу, ты меня не поняла. Сейчас я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Итак, повторяю: за коим чертом тебя сюда понесло?— Думала, что сумею помочь, — запинаясь, проговорила она. Ее колотила дрожь. В пещере было холодно и сыро.— Ответ неудовлетворительный, — оборвал ее Руперт. — Попытайся еще.— Но я и в самом деле так думала.— Нет. Это называется по-другому. В темноте Октавия не видела выражения его лица, но такого холодного голоса она еще ни разу не слышала.— Не понимаю, что ты хочешь сказать. — У нее не попадал зуб на зуб. — Я считала, что раз мы играем в одну игру, то я должна участвовать в этом, как и во всем остальном.— Вмешательство в чужие дела — вот слово, которое ты так упорно ищешь и которое я жажду услышать. А теперь скажи мне точно, что ты здесь делаешь и как это называется? Но на этот раз говори правильно.— Черт возьми, — пробормотала Октавия. — Ладно. Вмешиваюсь в твои дела. Удовлетворен?— Сам не могу понять, почему я не сумел объяснить тебе все как следует, когда то же самое произошло в прошлый раз. Мне казалось, что я выразился ясно. Но оказывается, некоторые вещи в тебя надо вбивать кувалдой.Октавия не потрудилась ответить. Руперт упорно хотел следовать только собственной логике, и любые возражения были бесполезны.— Теперь очевидно, что на увещевания я понадеялся зря, — продолжал он все тем же как будто удивленным тоном.Люцифер шевельнулся, и Руперт потрепал его по шее. — Ты полагаешь, старина, что мы пробыли здесь достаточно? — Он повернул коня в сторону, где едва заметно брезжил сероватый свет.Наклонив голову и раздувая ноздри, Люцифер двинулся вперед, и вскоре лошадь и всадник оказались на свободе, а Октавия и Питер остались в пещере. К удивлению девушки, жеребец не последовал за вожаком, и она не знала, стоит ли его понукать. Настроение Руперта было таково, что лучше оставаться на месте, пока он сам не скажет, что делать дальше.Наконец после двух бесконечных минут раздался короткий шепот:— Пошли.Других команд Питеру не потребовалось. Ночь в пустоши наполняли привычные звуки: прошелестел травою зверек, где-то заухала сова, в только-только зарождающихся листьях вздохнул ветер.— Нас больше не ищут?— Ищут. Но вряд ли им придет в голову рыскать в этой части пустоши. — Руперт пришпорил коня, и тот перешел на рысь. Питер последовал за ним без всякой команды.— Поедем в «Королевский дуб»? — Октавия нерешительно прервала молчание.— Ну уж нет! Я не собираюсь приводить на хвосте ищеек к друзьям!Глупый вопрос. Октавия прикусила губу.— Тогда в тот домик?— Нет, мы едем к себе, но только кружным путем. Готов поспорить, ты забыла, что у нас гости.— Господи, действительно. А ты об этом помнил, когда, не сказав ни единого слова, исчез из дома?— Прекрасно помнил. Только я рассчитывал, что ты останешься там и будешь держать оборону, пока я не вернусь.— Ну и ну!— Конечно, если безрассудно вмешиваться в чужие дела, думать уже некогда.Это уже слишком, решила Октавия.— Послушай, ты и дома будешь так грубить?— Вероятно.— И что собираешься делать?— Раздену догола, до полусмерти выпорю, а потом на неделю закрою на чердаке с краюхой черствого хлеба и кувшином стоялой воды.Октавия улыбнулась.— А ты не считаешь, что двое против пяти — это гораздо лучше, чем один?Руперт ничего не ответил.— Мы с Питером повели себя вовсе недурно. Хотя было бы куда больше пользы, если бы и у меня был пистолет. В следующий раз надо позаботиться о снаряжении.Снова ни слова в ответ.— Из пистолета я стрелять, конечно, не умею. Но могу и научиться… Как ты думаешь, Питер, научусь? Спасибо, что ты согласен со мной… К таким поездкам нужно лучше готовиться. К тому же ты считаешь, что план надо разрабатывать вместе? Чтобы не действовать импульсивно. Ведь импульсивные поступки нам не нравятся… Да, вполне тебя поддерживаю… А как ты думаешь, Питер, можем мы его рассмешить? Уж не улыбается ли он?— Октавия, я понял: во всем виноват твой отец. Я и раньше подозревал, что он плохо тебя воспитывал, а теперь вижу, что совсем распустил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109